Затмение

Сирена чувствовала себя совсем сбитой с толку, не понимая, может ли доверять женщине, которой так обязана.

– Ну же, взгляните на них получше.

– С радостью, – нервно отозвалась Сирена.

Девочки все еще спали, каждая – заботливо завернутая в шерстяное одеяльце.

Сирена приподнялась в кресле, подавшись вперед. Она не была готова к той нежности, что охватила ее при первом взгляде на дочь Николаса.

Девочка была само совершенство. Словно почувствовав взгляд матери, она зашевелилась и замахала перед розовым личиком пальчиками безупречной формы с беленькими ноготками. Тонкие золотистые волосики венчали головку. Хотя ее глаза были закрыты, маленький ротик – точь-в-точь розовый бутон – двигался, будто она посылала поцелуй.

Сирена чуть не задохнулась от восхищения перед собственным крошечным творением, этим маленьким чудом, и тихонько подвинула ее к себе, чтобы лучше разглядеть.

Как раз в этот момент дочь открыла глаза – точную копию глаз матери. Пораженная, Сирена смотрела на ребенка, уверенная, что и дочь видит ее тоже.

– Она красавица, правда? – опередила ее миссис Нейл.

– Настоящая красавица, – прошептала Сирена, не в силах отвести глаз от дочери, и прибавила с дрожью в голосе: – Я хочу подержать ее на руках.

Акушерка распознала в ее голосе восхищение матери перед чудом творения.

– Думаю, вам стоит взглянуть и на другую дочь, она поменьше и…

– Да, да, конечно, – быстро согласилась Сирена, неохотно отводя глаза от белокурой дочери и со страхом поворачиваясь ко второму ребенку.

Та, как бы почувствовав внимание, сбросила с себя одеяло, отчаянно суча ножками. Они показались Сирене необычайно длинными и непропорциональными по отношению к узкому туловищу и маленькой головке.

К горлу Сирены подступила тошнота. Глядя на кожу ребенка, такую темную по сравнению с кожей сестры, она боялась, что вот-вот потеряет сознание. Сирена глубоко вздохнула, глядя на блестящий черный завиток, упавший на лоб дочери. Черты маленького лица повторяли черты лица сестры – этот факт по необъяснимой причине вызывал у Сирены отвращение.

Дочка тянула к матери длинные тонкие ручонки. Этот невинный, такой человечный порыв подействовал на Сирену непредсказуемым образом. Слишком много всего! Прижав к губам руку, она вонзила зубы в запястье с такой силой, что выступила кровь. Куда бы ни устремляла Сирена взгляд, повсюду ей мерещилось лицо Ройоля Фергюссона.

Вдруг она поняла, что ей надо делать. Если все получится, как она задумала, это будет самым лучшим выходом для ее дочери-мулатки и для нее самой.

6

– Дорогая, как ты?

Голос Николаса звучал слабо – Сирена еле слышала мужа.

– Прекрасно. – Она старалась, чтобы ее голос звучал как можно веселее и непринужденнее. – Говори громче, Николас, тебя плохо слышно.

– Где ты? Давай я перезвоню.

– Я как раз должна ехать по делам, – быстро проговорила Сирена. – То, что я тебе скажу, не займет много времени. Твоя мать пригласила меня на один из своих скучных благотворительных обедов в пятницу. Я сказала, что вряд ли смогу, потому что ты должен вернуться, вот я и звоню удостовериться…

Николас перебил ее.

– Боюсь, к пятнице не успею. Я собирался сам звонить сегодня вечером и сказать об этом. Конец недели мне придется провести в Бразилии. Дело очень срочное. Если все сложится хорошо, вернусь во вторник.

Сирена не могла поверить своей удаче. Постаравшись, чтобы в голосе звучало разочарование, она проговорила:

– О, Николас! А я так надеялась, что мы проведем уик-энд вместе.

– Я тоже, дорогая. Ты ведь знаешь, как мне хочется быть с тобой.

В голосе Николаса звучало искреннее сожаление. Сирена возбужденно заговорила:

– Не беспокойся обо мне, Ник. Я проведу тихий уик-энд на природе.

– А как ведут себя мои близнецы?

Она слышала его тихий смех и ответила, набрав побольше воздуху в легкие:

– Все брыкаются. Наверное, им тесно.

– Потерпи, теперь недолго уже осталось – всего несколько недель. Я с нетерпением жду их рождения.

В голосе Николаса звучало такое искреннее волнение, что Сирена испытала острое чувство вины.

– Николас, пора закругляться. У меня встреча с доктором.

– Из Сан-Пауло мне будет трудно звонить, и, если не возникнет ничего срочного, я просто прилечу во вторник утром. У Юдифь в нашем лондонском офисе будут все мои координаты.

В трубке что-то щелкнуло, линия на несколько секунд отключилась.

– Николас, ты слышишь меня? Ты еще здесь?

– Да, слышу, но очень плохо.

Сирена чуть ли не кричала в трубку.

– Не беспокойся и не звони, дорогой. У меня все хорошо. Увидимся во вторник.

Она уже собралась положить трубку, когда линия вдруг внезапно очистилась от посторонних шумов и голос мужа прозвучал громко и отчетливо.

– Я люблю тебя, Банти.

– Я тоже, – ответила Сирена, стараясь, чтобы эти слова прозвучали как можно искреннее.

Вешая трубку, она поймала свое отражение в небольшом зеркале над столиком, где стоял телефон – глаза, обведенные черными кругами, горели на заметно осунувшемся за последние двадцать четыре часа лице. Она скорее почувствовала, чем увидела за спиной миссис Нейл.

– Мы говорили с муженьком?