Затмение

Я неуверенно привстал и поклонился. Володя выдвинул из-за стола кресло, усадил девушку и сам сел рядом с ней. Я тоже опустился на свое место, т.е. напротив них. Поставив локоть на стол, и подперев ладонью подбородок, я загрустил и от нечего делать стал рассматривать новую знакомую Ленского. Думаю, взгляд мой при этом был настолько придурковато-добрым и безобидно-отрешенным, что она нисколько не смутилась от такой откровенной бесцеремонности; а может, впрочем, как знать, ей было даже лестно, что юноша с интересной бледностью на лице всё своё внимание уделяет только ей. «Володя, конечно, эстет. Этого у него не отнимешь, – встрепенулись бабочки у меня в голове. – Стакан минералки бы сейчас не помешал… Нет, нужно все-таки встать и валить отсюда… Ноги, мои ноги, почему вы меня не слушаетесь? Какую дрянь распыляют в этом клубе?.. Ноги, ноги… Приятно всё же, когда у женщины красивы не только ноги».

Пока я пребывал в полузабытьи, Володя и Света наладили диалог.

– А в чём, собственно, состоит эксперимент? – спросила она.

– Я его, – Володька ткнул пальцем в сторону моего носа, – убеждал, что один такой бесшабашный вечер прочищает мозг лучше, чем годовой курс у психотерапевта. А он мне в ответ поведал историю о парашютисте, который неудачно приземлился в навозную яму и потом долго не мог отделаться от аромата органики. Последствия были катастрофическими. Затяжной прыжок привел к серьезному разладу в семье этого несчастного Икара, вплоть до развода. Жена оказалась у него созданием нежным, тонко чувствующим, и ушла к парикмахеру. Наш бедняга затосковал и во время очередного полета забыл надеть парашют. Вот такая притча о падении и воздаянии. Мол, смотри, по жизни, куда летишь и натягивай вовремя стропы.

– Ужас какой! – не смогла сдержать эмоции Света. – Надеюсь, это не правда.

– Не знаю. Но это не повод, чтобы не помянуть парашютиста.

Володя цинично куражился и, заказав чего-то крепкого, предложил, не чокаясь, выпить. Света не возражала. Я отказывался.

– Пей! – настаивал он. – Иначе через полчаса совсем размякнешь и превратишься в медузу, уж поверь мне. С одной рюмки ещё никто не умирал. Считай, что это лекарство. Это я тебе как доктор говорю.

– Разве ты доктор? – спросила Света.

– Потенциально – да, – ответил Ленский.

– Выпейте, Филипп. Вам станет полегче, – сказала Света и, сочувственно посмотрев на меня, добавила: «Наверное».

Я с прискорбием сделал глубокий вдох и медленный выдох. Потом стал нехотя подносить стакан к губам, но Володька остановил мою руку.

– Поставь. Сними очки, – сказал он.

– Чего ради?

– Сними, говорю.

Я поставил бокал на стол и снял очки. «Неужели будет бить?» – подумал я.

– Всё, Светочка, формальности улажены. Теперь к Филу ты тоже можешь смело обращаться на «ты».

– Идиот, – сказал я и, надев очки, немедленно выпил. Бабочки мои приободрились и запорхали, показывая невиданную доселе легкость и осмысленность в движениях.

– Всё же я так и не поняла суть эксперимента, – произнесла Света после того, как вместе с Володькой «помянула» парашютиста.

– Всё очень просто, – ответил Володя, небрежно понюхав дольку лимона. – Фил дописывает кандидатскую. А поскольку он у нас идеалист, максималист и вообще с претензией на гениальность, то меньше чем на Нобелевскую премию не рассчитывает. Не мудрено, что с таким подходом что-то долго у него там не срастается. Жалко было на него смотреть. Я же как думаю: талантам нужно помогать – бездарности пробьются сами. Вот и говорю: Фил, вспомни об одном проценте гениальности. На 99 ты уже натрудился. Дальше ворочать камни смысла нет. Забудь про причинно-следственные связи; самого главного логикой не высидишь. Невозможно узнать верный путь, ни разу не сбившись с него. Так же невозможно ощутить истинное благо во всей его полноте, не ведая противного. Прими, говорю, «грязевые ванны». Погрузи себя в среду, противоестественную всем твоим высоким принципам. Вот увидишь, твоя натура восстанет против этого и тебя осенит на следующий же день. Проснешься, прозреешь и то, что ты целый год пытался вымучить в трудах праведных, разрешится само собой. Как-то так. И вот мы здесь. Экспериментируем.

– Дикость какая-то, – фыркнула Света.

– Почему это, позвольте полюбопытствовать? – озадачено спросил Ленский.

– Не знаю. Я тоже люблю поразвлечься, даже иногда через край. Просто потому, что люблю. Скорее всего, по молодости, а может, если честно, и по глупости. Ты же в это какой-то демонический смысл вкладываешь да ещё других искушаешь. Я-то, уверена, перебешусь, а вот ты, не ровен час, подсядешь на это дело. Моргнуть не успеешь, как ради успеха начнешь кровью контракты скреплять.

– Вот ты молодец, Света! Ты что, уже успела с Филом сговориться против меня? К чему такие преувеличения?

– Это я еще преуменьшаю. Испугался? – улыбнулась Света.

– Фу на вас всех, черти полосатые! – обиженно произнес Володька.