Затмение. Не по Антониони. Студенческие беспорядки и mass media: исследование одного явления

Можно смело утверждать, что замалчивание беспорядков 12 апреля 1994 г. в Москве и освещение (хотя и идеологизированное) уличных беспорядков в 1992-1993 гг. связано именно со стихийным характером событий 12 апреля и с социальным лицом участников беспорядков. Левая оппозиция (тем более, коммунисты) по правилам западной политической пропаганды — это «плохие парни», они и должны организовывать всякие там беспорядки: чего от них еще ожидать? А им, естественно, противостоят «хорошие парни» — полиция, которая «нас защищает» (смотри детективы, читай детективы!). Студенты же вообще (не студенты-анархисты, студенты-коммунисты, а ПРОСТО студенты) — это уже как бы НАРОД, а собственный народ, по правилам пропаганды, не может быть «плохим парнем». И вообще, народ «всегда поддерживает власть» (это, собственно, официальное объяснение легитимности власти). К чисто студенческим беспорядкам нельзя было применить классическую пропагандистскую схему «мы (хорошие) — они (плохие)». Здесь был нужен другой — тоже классический пропагандистский метод: «наклеивание ярлыка». Но власть не сразу додумалась до этого — и не сразу подобрала ярлык (ярлык, по правилам политической пропаганды, должен быть броским, запоминающимся, неприглядным, простым и, главное, псевдоочевидным: нельзя допускать, чтобы возникла необходимость доказывать «обоснованность» ярлыка — это заведомо невыполнимая задача). Когда такой ярлык — «пьяные дебоширы» — был найден, была скорректирована и позиция СМИ.

Широко распространено мнение, что времена «свободы печати» в России закончились вместе с «перестройкой», а сейчас мы все откровеннее возвращаемся к привычным советским механизмам управления и манипулирования СМИ — хотя, конечно, в более мягкой, либеральной и более завуалированной форме. Пример со студенческими беспорядками показывает, что это ошибочная точка зрения. Напротив, российские СМИ все более становятся похожими на западные — и, соответственно, все откровеннее начинают работать не советские, а западные механизмы контроля над распространением информации. Речь здесь идет, разумеется, не о декларациях, а о реальной практике функционирования западных СМИ.

Реакция mass media на студенческие беспорядки в 1994-1995 гг. продемонстрировала полный отказ от методов, выработанных для таких случаев советской системой. В частности, в СССР подобного рода события замалчивались в провинции, но не замалчивались в столицах. Это объяснялось прагматическими причинами — наличием в столицах западных журналистов и вообще большого числа иностранцев. В то же время в провинции публичная реакция (в частности, печатная) отсутствовала именно в силу того факта, что живых западных наблюдателей событий не было, но было известно, что западные советологические центры и пропагандистские институты (Радио «Свобода», например) выписывают и местную прессу.

В СССР события подобного рода обязательно были предметом специального (пусть закрытого) разбирательства «по партийной линии» — с последующими «оргвыводами», с проведением закрытых партийных собраний и целой кампанией «политнакачки» на местах. Таким образом, даже не освещаясь в mass media («болтун — находка для шпиона»), события де-факто признавались «темой номер один» и властью, и населением.

Западные методики исходят из того, что неблагоприятные для Системы события, если это технически возможно, нужно вытеснить из информационного пространства. Вытеснить можно, во-первых, замалчивая, во-вторых, «задвигая» на десятистепенное место другими —сенсационными — сообщениями. При этом «сенсация» может быть и искусственно раздутой или даже полностью вымышленной.

Метод замалчивания ярко проявил себя в последние годы в западных СМИ при освещении югославского конфликта, когда из сообщений mass media тщательно вычищалась вся информация, благоприятная для сербов и неблагоприятная для хорватов и мусульман (в результате даже такой суперсенсационный факт, как провозглашение Гитлера почетными гражданином Хорватии, абсолютно неизвестен западной общественности). Метод «задвигания» хорошо иллюстрируется примером Руанды. Руандийская трагедия фактически была вызвана полным развалом экономики, а развал наступил вследствие «программы реабилитации экономики», навязанной стране в конце 1989 г. МВФ. Поскольку программа МВФ была широко разрекламирована западными СМИ, ее катастрофические последствия — гибель от 800 тысяч до, возможно, 1 миллиона человек — должны были эффективно вытесняться на «задворки эфира». В разгар руандийской трагедии, когда в течение нескольких недель в крошечной стране погибло полмиллиона человек, события из Руанды давались в хвосте информационных выпусков — и без «живой картинки», а заголовки новостей оказались наводнены «дутыми» сенсациями: начиная от мелких скандалов вокруг принцессы Дианы и кончая дурацкой историей о многочасовом спасении кошки, провалившейся в трубу.