Затон

Человек с красными глазами вышел из-за стола, прошел к книжному шкафу и достал из него папку. Полистав, переспросил:

Арсений Захарович? Семьдесят пятого года? – Он закрыл папку и поставил ее на место. – Расстрелян. Вчера.

В глазах у Анны потемнело, голова закружилась и, привалившись спиной к дверному косяку, она мягким кулем съехала на пол.

Анна открыла глаза. Какая-то чужая комната. Тщательно задернутые, плотные шторы. Полумрак. Тусклый свет настольной лампы. За столом сидит какой-то мужчина и, обернувшись вполоборота к ней, пристально разглядывает ее. А она почему-то сидит на полу, прислонившись к стенке. «Ах, какие мы нежные, – доносится до нее, как сквозь толстое ватное одеяло, замедленно-искаженный женский голос. – Ничего, ничего, время сейчас такое… – В поле ее зрения вплыло женское лицо. – Ага, уже глаза открыла». «Где я? – подумала Анна. – Что это за люди? Почему я сижу на полу? – Она опустила глаза и увидела свои ноги, не прикрытые юбкой, сбившейся вверх. – Ах, как неудобно». Анна попробовала подняться, и женщина, ухватив ее под руку, принялась активно помогать ей.

Анна попробовала шагнуть – получилось. В ушах немного шумело, а голова слегка кружилась, ноги казались ватными и не очень уверенно держали ее. Женщина вывела ее за ворота, на улицу, и оставила одну. Анна покачнулась и, чтобы не упасть, ухватилась рукой за решетку. Она так и двинулась вдоль забора, придерживаясь одной рукой. Скоро забор закончился, и она, пошатываясь, как пьяная, побрела по улице.

Она не отдавала себе отчета куда идет и зачем и, лишь услышав чей-то голос, настойчиво выкликавший женское имя, она вспомнила, что так зовут ее, и остановилась, с удивлением озираясь по сторонам.

Анна Андреевна! Анна Андреевна! – Немолодой мужчина спорым шагом, почти бегом, приближался к ней.

Черная шинель, фуражка с якорьками, седая бородка, подстриженная по-шкиперски…

Петр Иванович… Капитан Морозов… – И тут же в голове у нее вспыхнул яркий свет, как будто кто-то повернул выключатель, и она вспомнила все; и савватеевский особняк, и себя, стоявшую у забора, и Симочку, и полутемную комнату, и человека с красными глазами, и… – Петр Иванович, Арсения… Сеню убили… – Пролепетала она и вновь потеряла сознание в руках у капитана, едва успевшего поддержать ее.

Анна Андреевна, голубушка, что с вами? – Обескураженный капитан попробовал ее растормошить, но голова ее лишь безжизненно моталась из стороны в сторону, пугая его белками закатившихся глаз, видневшихся из-под полуприкрытых век.

Подхватив ее на руки, он остановил проходившего мимо красноармейца:

Товарищ! Товарищ! Помогите женщину донести, женщине плохо.

Тот смерил капитана изучающим взглядом и взял у него из рук Анну, отвергнув попытку помочь ему:

Не надо. Я один. Куда нести-то?

Да вот же. Здесь двадцать шагов нести, – засуетился капитан. – Пароход. «Святая Анна», видите?

Эпизод 16. Анна. Самара. 2006

Фрахт?

Что? – От неожиданности Анна выпучила глаза на дородную представительную даму с высокой прической и даже забыла поздороваться.

У вас фрахт?

Здравствуйте. Нет, я по другому вопросу…

Не мешайте работать. – Дама, не отрываясь от монитора, властным жестом указала одной рукой на дверь, в то время как вторая продолжала споро бегать по клавиатуре.

Анна уже и не могла вспомнить, когда с ней обходились подобным образом. Вконец обескураженная, она просочилась в коридор и, аккуратненько притворив за собой дверь, внутренне встряхнулась, приходя в себя, как большая хищная зеленоглазая кошка, выбравшаяся из воды.

Молодой человек… – На этот раз в ее голосе и взгляде было оптимальное сочетание металла и меда.

Проходивший по коридору человек в летней форме речника был не так уж и молод, никак не меньше сорока, но на обращение Анны среагировал моментально.

Слушаю вас.

Добрый день. Подскажите, пожалуйста, где у вас можно осведомиться о судах, когда-либо приписанных к самарскому порту?

Добрый… Что значит «когда-либо приписанных»?

Меня интересует прошлое… Есть здесь у вас что-то вроде архива?

Архива? Нет, у нас не музей, а действующее пароходство. – Даже отказывая, он старался быть, как можно, более любезным.

Жаль… – У Анны на лице появилась гримаска разочарования.

Постойте, постойте, – заторопился речник, не желая отпускать симпатичную собеседницу. – О каком прошлом идет речь? О каких годах?

Десятые-двадцатые, может быть, тридцатые…

М-м… – речник слегка задумался, – кое-что, конечно, можно накопать у нас по отделам… Но разрешите поинтересоваться истоками, если позволительно будет так выразиться, вашего интереса? – Он был чуть выше среднего роста, с правильными чертами лица и, похоже, несмотря на наметившиеся брюшко, туго натягивающее белую форменную рубашку, был явно избалован вниманием слабой половины человечества.

Анна достала удостоверение (в просторечье ксиву или корочки) и, раскрыв его, продемонстрировала речнику.

Капитан Шершнева, Людмила Семеновна, – вслух прочел он и как-то враз поскучнел. – Попробуйте обратиться в двадцать девятую комнату. Всего хоро…