Читаем Затонувшая земля поднимается вновь полностью

Как только они решили где и повесили трубки, он обнаружил, что во время разговора подошел с трубкой к окну и смотрит на Уорф-Террас, на пивоварню. Слышалось, как из открытых окон проезжающего внедорожника выпадают огромные деревянные колоды музыки. На реке тренер по гребле выкрикивала в мегафон указания своей четверке. На Мортлейк-роуд усиливалось движение в сторону Барнса, переезд Уайт-Харт то сдерживал, то отпускал, то сдерживал, то отпускал вечерние испражнения в виде «Рейнджроверов» и «Ауди». Затем Шоу вернул трубку на место и уставился на нее: кремовая пластмасса, тихо стареющая до цвета сигаретной смолы. В доме 17 по Уорф-Террас настал час, когда слушаешь радио соседей сверху и снизу: из закрытых комнат доносятся жизнерадостные, до жути профессиональные голоса, словно все пригласили на ужин новостного ведущего.


Он встретился с Викторией перед рестораном «Ла Белль Елен», встроенным в ветреную площадь на чизикской стороне реки. Когда он приехал, она уже стояла там, прислонившись к речной насыпи и с сомнением глядя на дорогие плавучие дома, сквозь чьи стеклянные неомодернистские надстройки во время прилива можно было видеть, как бликует на волнах солнце. Они рассмотрели друг друга. Она обняла его отчаянней, чем он ожидал. «Здравствуй, незнакомец!» – сказала она. На ней были длинный голубой комбинезон с эластичным поясом с пряжкой-застежкой, в руках – целлофановый пакет из «Сейнсбери». Прическа – высокий фейд, покрашенный в цвет «желтый „Дейтона“» в процессе, который она вскоре распишет ему в деталях.

– Боже мой, – сказал он.

– Как с языка снял. – Она отстранилась от него. – Но ты такой худой!

– Что-то заработался, – скромно ответил Шоу.

«Ла Белль Елен» только начал заполняться. Внутри Виктория впала в задумчивость.

– Помню, тебе всегда здесь нравилось – сказала она, словно ее что-то беспокоило, но не хотелось портить вечер. Вместо этого она съела две-три оливки и хлеб; потом выпила полбокала «Кампари» с содовой, это ее вроде бы взбодрило.

– Пожалуй, возьму краба в мягком панцире и тартар из лосося. О, и смотри. Тортильони с жареным манури и трюфельным соусом! – Она откинулась на спинку. Вздохнула. – Иногда я скучаю по Лондону, – призналась она. Неожиданно нагнулась и порылась в сумке из супермаркета, достала прямоугольный сверток, завернутый в искусное подражание коричневой бумаге.

– Чуть не забыла, – сказала она. – Я тебе кое-что привезла!

Сняв упаковку, Шоу с удивлением обнаружил старую детскую книжку «Дети воды» – с мятыми углами, запахом сырости и пыли, словно ее хранили на чердаке; но в остальном – в хорошем состоянии.

– Это книга моей матери, – сказала Виктория.

Шоу открыл наугад и прочитал:

Ах, какая кукла у меня была,Так она румяна, так она мила.Лучше всех на свете куколка моя.Но однажды куклу потеряла я.Видно, позабыла где-то на лугу,Отыскать никак я куклу не могу[13].

– Мило, – сказал он. – Спасибо.

Тут она рассмеялась, словно ожидала какого-то другого ответа, и отвернулась.

– Не самый мой любимый писатель, Чарльз Кингсли, – призналась она. – Но мне показалось, тебе понравится. В смысле, как прикол. Эту книжку многие помнят из детства, да?

Шоу – который из детства помнил только сборники сказок Мейбл Люси Аттвелл, – не знал, что ответить. Прочистил горло.

– Мне здесь нравятся картинки, – сказал он и еще раз поблагодарил.

– Давай поедим! Я вправду проголодалась.

– Итак. Как жизнь? – спросил он, когда они сделали заказ.

– Ну, сделала очень интересную новую прическу – хотя, если честно, кто сейчас не, – и вот я здесь с тобой. – Она подлила ему из маленькой бутылки «Флери», но сама почти не пила. – Причем такое ощущение, что заодно еще и со всеми в мире. Здесь всегда было так людно?

Когда он не ответил сразу, она продолжила:

– В общем, это не столько прическа, сколько личное сочинение на тему причесок.

– Под «жизнью» я имел в виду жизнь в общем, – заметил он.

– О боже, давай просто поедим и не будем в это углубляться. Тебе вкусно?

– Телятина очень хорошая.


– Всегда любила эту комнату, – сказала позже Виктория.

Было десять часов, молока дома не нашлось. Шоу с трудом пытался открыть окно. Ночь за ночью рама разбухала от речной сырости.

– Тебе не кажется, что здесь пахнет? – спросил он.

Перейти на страницу:

Все книги серии Universum. Магический реализм

Затонувшая земля поднимается вновь
Затонувшая земля поднимается вновь

Приз университета «Голдсмитс» за «роман, раздвигающий границы литературной формы».Номинация на премию Британской ассоциации научной фантастики.«Книга года» по версии New Statesman.Вся жизнь Шоу – неуклюжая попытка понять, кто он. Съемная комната, мать с деменцией и редкие встречи с женщиной по имени Виктория – это подобие жизни, или было бы ею, если бы Шоу не ввязался в теорию заговора, которая в темные ночи у реки кажется все менее и менее теоретической…Виктория ремонтирует дом умершей матери, пытаясь найти новых друзей. Но что случилось с ее матерью? Почему местная официантка исчезла в мелком пруду? И почему город так одержим старой викторианской сказкой «Дети воды»?Пока Шоу и Виктория пытаются сохранить свои отношения, затонувшие земли поднимаются вновь, незамеченные за бытовой суетой.«Тревожный и вкрадчивый, сказочно внимательный ко всем нюансам, Харрисон не имеет себе равных как летописец напряженного, неустойчивого состояния, в котором мы находимся». – The Guardian«Это книга отчуждения и атмосферы полускрытого откровения, она подобна чтению Томаса Пинчона глубоко под водой. Одно из самых красивых произведений, с которым вы когда-либо встретитесь». – Daily Mail«Харрисон – лингвистический художник, строящий предложения, которые вас окутывают и сплетаются в поток сознания… каждое предложение – это декадентский укус и новое ощущение». – Sci Fi Now«М. Джон Харрисон создал литературный шедевр, который будут продолжать читать и через 100 лет, если планета проживет так долго». – Жюри премии университета «Голдсмитс»«Завораживающая, таинственная книга… Навязчивая. Беспокоящая. Прекрасная». – Рассел Т. Дэвис, шоураннер сериала «Доктор Кто»«Волшебная книга». – Нил Гейман, автор «Американских богов»«Необыкновенный опыт». – Уильям Гибсон, автор романа «Нейромант»«Автор четко проводит грань между реализмом и фантазией и рисует портрет Британии после Брексита, который вызывает дрожь как от беспокойства, так и от узнавания». – Джонатан Коу, автор «Срединной Англии»«Один из самых странных и тревожных романов года». – The Herald«Прекрасно написанная, совершенно неотразимая книга. В ней, как и во многих других произведениях Харрисона, есть сцены такого уровня странности, что они остаются в памяти еще долго после окончания романа». – Fantasy Hive«Психогеографическая проза Харрисона изысканна и точна. 9.4/10». – Fantasy Book Review

Майкл Джон Харрисон

Фантастика

Похожие книги