Затонувший мир

Широкая полоса красной материи — часть размещенной на стене отеля праздничной гирлянды — пересекала окно по диагонали и помогала доктору Джеймисону укрываться от нескромных наблюдателей; зато ему самому был отлично виден тротуар внизу, где между фасадами домов и деревянными барьерами плотной волной переливалась людская река. Опустив жалюзи так, чтобы внизу оставалась узкая, не шире шести дюймов, щель, доктор Джеймисон удобно устроился в кресле и стал неторопливо, одного за другим, рассматривать людей внизу.

Ему не удалось обнаружить того, кто его интересовал, и он с раздражением поглядел на часы. Было без нескольких минут два, и будущий монарх уже находился в пути из Букингемского дворца в Вестминстерское аббатство.

Доктор Джеймисон встал с кресла, поднял кейс, положил его на кровать и достал из кармана ключ. Замки были с секретом. Несколько поворотов ключа влево, потом вправо, нажим — и крышка распахнулась.

Внутри, в обтянутых бархатом отделениях, выполненных строго по размеру, лежали детали дальнобойной охотничьей винтовки и магазин с шестью патронами. Обитый металлом приклад был срезан на шесть дюймов и скошен таким образом, что, прижатый к плечу, наклонял ствол вниз под углом в сорок пять градусов.

Быстро освободив одну за другой детали от зажимов, доктор Джеймисон умело собрал оружие и привинтил приклад. Вставив магазин, он отвел затвор и дослал патрон в патронник.

Отвернувшись от окна, он глядел на заряженную винтовку, черневшую в полумраке постели. До него доносились крики из соседних номеров, неумолкающий гул толпы на улице. Неожиданно что-то словно надломилось в нем; черты лица утратили убежденность и непреклонность, теперь он походил на глубокого старика, смертельно усталого, одинокого в отеле враждебного города, изгоя на чужом празднике. Он сел на кровать рядом с винтовкой и принялся машинально стирать с рук носовым платком смазочное масло, в то время как его мысли витали где-то совсем в другом мире.

С трудом поднявшись на ноги, он некоторое время стоял, словно вспоминая, зачем попал сюда.

Наконец он взял себя в руки. Быстро разобрал оружие, закрепил детали на отведенных им местах, запер крышку, уложил чемодан в нижний ящик секретера и вернул ключ на общую связку. Выходя из комнаты, доктор тщательно запер номер и решительно шагнул на улицу.

Пройдя двести ярдов по Гросвенор-плейс, он свернул на Халлам-стрит, постоянно оживленную улочку со множеством кафе и маленьких художественных галерей. Солнце ярко освещало полосатые тенты, улица была совершенно безлюдна, казалось, что толпа, встречающая королевских особ, находится за много миль отсюда. Доктор Джеймисон ощутил, как спокойствие возвращается к нему.

Он прошел уже половину Халлам-стрит, когда очутился возле небольшого кафе с тремя выставленными на улицу столиками. Усевшись под тентом за один из них, доктор вынул из кармана черные очки, надел их, заказал у официанта апельсиновый сок и, не торопясь, начал пить.

Было чуть больше трех часов, когда низкие звуки органа известили о завершении церковной службы в аббатстве и состоявшейся коронации.

Послышались шаги, и доктор Джеймисон увидел, что слева к нему приближаются, взявшись за руки, мужчина и девушка в белом платье. Когда они подошли, доктор снял очки, тщательно рассмотрел молодых людей и быстро надел очки снова.

Юная пара была так увлечена друг другом, что не видела, как за ними наблюдают, хотя любому другому человеку волнение доктора Джеймисона сразу бы бросилось в глаза.

Мужчине было около двадцати восьми лет, он носил мешковатый костюм — обычную, как заметил Джеймисон, одежду лондонцев; мягкий воротник его сорочки был небрежно охвачен галстуком. Один наружный карман украшали две авторучки, из другого торчала концертная программа. Весь его облик, приятная и уверенная непринужденность выдавали в нем молодого университетского педагога.

Лицо его было красиво, лоб резко скошен назад, начавшие редеть темные волосы приглажены. Мужчина не отрывал глаз от своей спутницы, не скрывая чувств к ней. Он внимательно слушал ее, лишь изредка прерывая короткой репликой или смешком.

Теперь доктор Джеймисон перевел взгляд на девушку. До этого он, не отрываясь, изучал молодого человека, ловил каждое его движение, мимику; так незаметно и отстраненно некоторые наблюдают за собой в зеркале.

Когда же, наконец, доктор Джеймисон перевел взгляд на девушку, то его охватило такое сильное волнение, что он чуть не поднялся со стула. Он думал, что давние воспоминания обманывают его, но на самом деле девушка оказалась еще более красивой, чем ему помнилось. Ей было не больше девятнадцати или двадцати лет, она шла с высоко поднятой и немного откинутой назад головой, и ветер играл ее длинными, соломенного цвета волосами, чуть шевеля их на загорелых плечах. Ее полные губы были подвижны, а лукавые глаза искрились весельем, когда она поглядывала на своего спутника.

Они подошли к столику доктора, девушка продолжала увлеченно щебетать что-то, но молодой человек ее нежно прервал: