Зацепить 13-го

— В полотенце?

— Мама забрала ее одежду, помнишь? — сдавленно спросил я. — Кроме полотенца, на ней ничего не было.

— Совсем ничего? — уточнил улыбающийся Гибси.

— Совсем ничего, — повторил я, сделав упор на последнем слове.

— И ты видел…

— Да, — отрывисто произнес я и в который раз громко застонал. — Су-у-ука!

— И?

— Идеально.

— Фак!

— Угу.

— Ну, фигасе, чел, — задумчиво произнес Гибси, почесывая подбородок. — Не думал, что первый шаг сделает она. А ты что при этом? — спросил он, поворачиваясь ко мне.

— Замер, — признался я, натужно выдохнув. — Примерз к кровати. И тогда она психанула и заперлась в моей ванной. Полная жесть. Я целую вечность уговаривал ее выйти, но она и трех слов не сказала, пока мы ехали к ее дому.

— Да-а-а, — покачал головой Гибси, — полная жесть.

— Кровельный профнастил, — угрюмо согласился я. — Я пробовал поговорить с ней об этом, но она отказалась. Даже слушать меня не захотела.

— А что ты пытался ей сказать?

— Правду, — устало ответил я. — Что через пару месяцев я уеду и не смогу быть с ней.

— Для гения ты туповатый, да? — все в той же задумчивой манере произнес Гибси.

— Что, прости? — сердито глянул я на него.

— Ты возишь ее домой, ведешь ее в паб, в кино, приглашаешь к себе — дважды. Потом она тебя целует, а ты ее отшиваешь, — пояснил он. — Какой реакции ты ждал? Сидеть и слушать твои объяснения?

— Я не отшивал, — возразил я. — Я бы никогда не отшил ее!

— Ну-ну, — усмехнулся Гибси. — Конечно нет.

— Между прочим, это ты посоветовал мне стать ей другом, — упрекнул я его.

— Ошибся, — беззаботно ответил он. — У тебя не получится. Такая тактика не сработает. Забудь об этом.

— Нет, сработает, — прошипел я. — Должна сработать.

— Почему должна? — спросил Гибси.

— Потому что Шаннон мне нужна. — Я потряс головой и в который раз сокрушенно выдохнул. — Потому что я хочу ее удержать в своей жизни.

— Ты хочешь ее удержать, и точка, — возразил Гибси. — Потому что по уши влюблен в эту девчонку.

— Перестань, — предупредил я.

— Ладно, — поднял руки он. — Больше ничего не скажу.

Мы долго сидели молча. Гибси выкурил еще одну сигарету, и потом я прервал молчание:

— А ты знаешь, что она круто играет в «Плейстейшн»? Реально как геймер.

— Без шуток? — удивленно посмотрел на меня Гибси.

Я кивнул.

— Она меня сделала, и я ни разу не видел, чтобы кто-то проходил миссии с такой скоростью.

Гибси выдохнул облако дыма и выкинул окурок в окошко.

— Никак у нее был листок с чит-кодами?

— Он ей не нужен, — пробормотал я, поднимая стекла всех окон. — Она все коды знает на память.

— Ого! — простонал Гибси. — Как это сексуально!

— Выметайся, — бросил я.

— Я не думаю о ней в этом смысле, — засмеялся он, открыл дверцу и вышел.

Конечно же думал.

50. Протекания и парни-герои

Шаннон

Во вторник утром я бесконечно долго не могла вытащить себя из постели.

Мне было так больно, что хотелось спрятать голову под подушку и никуда не ходить.

Но остаться дома означало бы провести весь день под одной крышей с отцом, и это было хорошей мотивацией пойти в школу.

Однако возможность неминуемой встречи с Джонни заставляла серьезно задуматься.

Я была не в форме.

Мозги загонялись, а тело было в агонии.

Когда я вылезла из автобуса в Томмене, мне казалось, будто тело решило разорваться на части изнутри и начало с живота.

Куртку Джонни я выстирала, высушила, упаковала в пластиковый пакет и засунула в переднее отделение рюкзака, чтобы вернуть ему, как мы и решили с Клэр.

Я собиралась отдать куртку и сбежать.

Еще лучше, если мне попадется Гибси, — тогда отдам куртку ему, и дело сделано.

Все утро я высматривала Джонни в коридорах, но мы нигде не пересеклись.

В голове теснились миллион и еще один вопрос и всякие тревожные мысли.

Ему плохо?

Я и так знала, что ему плохо и у него все болит.

Но вдруг ему стало хуже?

Это из-за приводящей мышцы?

Может, он в больнице?

Он заболел?

Боже, какая я жалкая!

Я бы тревожилась из-за его отсутствия еще больше, если бы у меня самой живот не болел так сильно.

Живот сводило судорогой, каждая мышца пресса мучительно сокращались, словно лезвия резали меня изнутри.

Дело было не в тревожном расстройстве.

Нет, определенно дело в чем-то другом.

Боль изводила, не давая сосредоточиться на уроках, и не было девчонок, чтобы отвлечь меня. Клэр отправилась на свой блиц с женской хоккейной командой, а Лиззи вообще не явилась в школу.

У Лиззи был желудочный грипп, и я со своим везением вполне могла от нее заразиться.

Я двигалась, как автомат, на всех уроках сидела одна, пытаясь слиться с обоями и моля Бога, чтобы только не потерять сознание.

К большой перемене я решила, что с меня достаточно мучений, и уже готова была сделать что-нибудь аморальное ради пары таблеток парацетамола и стакана воды.

Однако совсем плохо все стало, когда шестигодка поймала меня в коридоре, отвела в уголок и прошептала слова, способные привести в ужас любую девчонку-подростка на планете: «Прости, дорогая, но, кажется, ты протекла».

Поскольку это была я, мне понадобилось какое-то время, чтобы врубиться в ее слова, и еще какое-то — чтобы понять, что именно они значат.