Затворники

– Не слишком соблазняйся ими, Энн. Иногда лучше не знать, что ждет нас в будущем.

Я подумала о том, как выжила Рейчел, как погибли ее родители, как умер Патрик. Было легко понять, почему она не хотела знать, что может ждать ее в будущем, почему было легче верить, будто Патрик каким-то образом все еще присутствует здесь, среди этих цветов. Мы подошли к краю сада, сели на низкую каменную стену, ограждавшую его, и стали наблюдать за движением людей, возникновением и распадом групп – социальным клеточным делением.

Наши фужеры с шампанским нагрелись. Мы чувствовали себя, словно дальние родственники на семейной свадьбе, которых легко не заметить, но которые почему-то все равно должны присутствовать. Через несколько минут, когда последние лучи послеполуденного солнца согрели нашу кожу, Рейчел сказала:

– Я так рада, что ты оказалась здесь этим летом…

– Я тоже.

– По крайней мере, нам хоть что-то осталось от всего этого.

В августе солнце садилось уже несколько раньше, и в некоторые дни ветер был холодноватым. Все вокруг нас остывало, и, возможно, я тоже.

– Если захочешь, ты могла бы поехать со мной в Кембридж. Может, найдешь работу в Фогге?

Мы не говорили о том, что будет, когда закончится месяц, хотя в моем почтовом ящике уже появилось сообщение из кафе, где я работала, с вопросом, вернусь ли я в сентябре. От одного только вида этого названия у меня сжалась грудь, паника заполнила легкие.

– Может быть, – сказала я, потягивая свое выдохшееся шампанское. – Я бы хотела остаться здесь.

Рейчел кивнула.

– Ты всегда можешь спросить Аруну, не знает ли она о каких-нибудь доступных вакансиях в Бейнеке.

Мы планировали написать статью, в которой рассказывалось бы об обнаружении карт и полном переводе документов, переписанных Линграфом. Статью, которая раскрыла бы первоначальное, оккультное происхождение Таро, подтвердила бы интерес эпохи Возрождения к разгадыванию судьбы, к знанию будущего. Можно было не сомневаться, что после публикации мы обе сможем выбирать, куда пойти. Награда за риск, на который я решилась тем летом.

Рейчел помахала рукой куратору музея Моргана.

– Я, пожалуй, пойду поздороваюсь. Хочешь познакомиться?

– Нет. Не надо.

Оставалось только переждать до окончания мероприятия. Я слезла с каменной стены и направилась в галереи, надеясь, что смогу забыться среди картин и скульптур. Я была рада тишине. Дойдя до своего любимого экспоната в коллекции – большой фрески со львом, – села на скамейку и стала прослеживать глазами изгибы его хвоста. После той ночи мы с Лео так и не поговорили, а несколько текстовых сообщений, которыми мы обменялись, оставили у меня больше вопросов, чем ответов. И дело было не в том, что мы не пытались; после смерти Патрика Рейчел нуждалась в поддержке больше, чем обычно.

– Сбежала? – Это был Лео.

– Взяла перерыв, – отозвалась я, повернувшись к нему лицом.

– Ты не намерена превращать убийство в возможность занять следующую должность? Рад за тебя.

– Это нечестно.

– Правда? Ты видела, что происходит в садах?

– А что еще делать людям? – спросила я. – Надо же как-то собраться вместе.

Лео подошел к окну в галерее – узкой готической арке из толстого листового стекла. Подсвеченный сзади, он выглядел лишь темным силуэтом, его черты были в тени.

– И мы наряжаемся в самую лучшую одежду и хвалим себя за это, в то время как место, где лежал убитый человек, находится всего в нескольких шагах от нас…

– Лео!

– Что несет тебе его смерть, Энн? Ты на самом деле спрашивала себя об этом?

Спрашивала, даже если не могла смириться с ответами.

– Я могу спросить тебя о том же, – тихо отозвалась я.

– Ты знаешь, почему я это сделал, – сказал Лео, проведя рукой с черными от земли ногтями по своему затылку. – Он попросил меня об этом. – Его голос был едва слышен. Он выглядел усталым, загорелая кожа его лица натянулась на скулах. – Энн, поверь себе. Есть причина, почему ты здесь, а не там.

Но моя интуиция не работала так, как у Лео – цепко и быстро, будучи такой же его частью, как его кожа; добраться до моей интуиции было сложнее. Я начала полагаться на то, что карты направят меня, отточат мою интуицию. Но Лео всегда умел посмотреть на происходящее со стороны – не потому что он действительно отстранялся или боялся, а потому что ему нравилось оценивать вещи, оценивать людей. Он был расчетлив.

– Все скорбят по-разному.

– Не оправдывай ее.

– Я оправдываю себя, – ответила я. И мои слова были искренними.

– Тогда не делай этого для Рейчел. Она этого не заслуживает.

– Мы же подруги.

Он засмеялся.

– Разве ты не заметила, что у Рейчел нет друзей? Только поклонники. Ты бывала на домашних вечеринках, где было полно людей, которых я считаю друзьями; но ты когда-нибудь встречала кого-то, кого Рейчел называла бы другом?

Я уставилась на него, негодуя на то, что в каком-то смысле он был прав. Что мир, в который я тщательно встраивалась, начал давать трещины.

– Не встречала, верно? Теперь, раз уж ты об этом задумалась, с кем она тебя знакомила? Ни с кем, верно?

– Какое это имеет значение?