Затворники

Я представляла, что допрос будет проходить в отдельной комнате с металлическим столом и неудобными стульями, возможно, с односторонним зеркальным стеклом. Но меня провели в кабинет детектива Мёрфи – уютное помещение, напомнившее мне кабинет преподавателя, полное стопок бумаг и выцветших семейных фотографий в слегка потускневших рамках. Она жестом указала на кожаное кресло в углу и села лицом ко мне за свой стол. Там был и второй детектив, с которым я еще не была знакома. Он прислонился к шкафу с документами, время от времени поглядывая на часы, висевшие над дверью кабинета Мёрфи.

– Я уверена, что вы были огорчены известием о смерти Патрика, – начала она. – Мы проводим беседы со всеми, кто был в здании в тот день. Это обычная процедура.

Я мимолетно задумалась, бывала ли она в Клойстерсе до этого, любила ли в обеденный перерыв бродить по галереям и размышлять о мумифицированных телах, покоящихся в наших саркофагах.

– Давайте начнем с самого главного. Вы видели Патрика в день перед его смертью, верно?

– Да.

– И как Патрик выглядел в тот день? Как он выглядел в целом?

– Он выглядел нормально. Немного напряженным. Это было трудное время для него. И для нас.

– Понятно. Стресс. Он не казался сердитым или испытывающим дискомфорт?

– Нет, насколько я заметила, нет.

– Вы видели в Клойстерсе кого-нибудь в последнее время? Кого-нибудь необычного? Кого-нибудь, кого вы не знаете?

– Кому-либо было бы трудно остаться незамеченным в служебной зоне Клойстерса, – сказала я, – а библиотека почти не использовалась этим летом. Все посетители занесены в журнал регистрации, и вы можете с ними связаться. Что касается гостей музея… – Я пожала плечами. – Мы видим их тысячи каждый день.

– А как насчет отношений? – Детектив проверила свои записи. – У него была девушка? Парень?

В голове быстро пронесся образ Патрика, держащего Рейчел за запястье, их силуэты, видневшиеся сквозь дверь его дома, то, как Маргарет рассказывала об их совместном отдыхе на Лонг-Лейк.

– Насколько я знаю, нет, – солгала я.

– Мы пытаемся установить мотив, – сказал другой детектив. – В данный момент мы не можем понять, зачем кому-то понадобилось убивать Патрика.

– Не знаю, – сказала я. – Действительно не знаю. Все любили его – сотрудники Клойстерса, персонал Метрополитен-музея… Его очень уважали. Иногда у событий нет причины. Мотива. Иногда это просто невезение.

– Как правило, отравление – это не невезение, – заметила детектив Мёрфи.

– Мы постоянно беспокоимся о том, что в Клойстерсе могут произойти случайные отравления, – сказала я. Я не знала, правда ли это, но это казалось вполне правдоподобным, учитывая количество детей, которые посещали музей, и количество ядовитых растений, которые мы выращивали.

– Значит, вы не можете вспомнить никого, кто мог бы иметь мотив для убийства Патрика? Никакой вражды? Никаких разногласий на работе?

– Никаких.

– Когда мы расспрашивали Лео Битбурга, – сказал другой детектив, – он упомянул, что между Рейчел и Патриком что-то было. Вы когда-нибудь видели что-либо, указывающее на это?

Я старалась говорить как можно непринужденнее, изо всех сил пытаясь скрыть свою озабоченность тем, что Лео уже побывал в участке, но даже не подумал обсудить это со мной.

– Я работаю там только с начала лета, так что не знаю.

– Лео Битбург сказал, цитирую: «Рейчел и Патрик были вместе почти год. Это было общеизвестно в Клойстерсе. Они все время были вместе». Но вы никогда этого не видели?

Оба детектива пристально смотрели на меня, но я лишь пожала плечами.

– Я все еще новенькая, – напомнила я.

– Вы считаете Рейчел своей близкой подругой? – спросила детектив Мёрфи.

– Да, – подтвердила я. – Мне так кажется.

– И она никогда не говорила с вами о Патрике?

– Нет.

– Хорошо. – Детектив Мёрфи сделала пометку. – А что насчет вас? Были ли у вас с Патриком какие-либо отношения вне музея?

Я подумала о том дне, когда мы ездили в антикварный магазин Кетча, о том, как Патрик стоял надо мной, заглядывая мне через плечо – так же, как это делал отец, когда проверял мои работы. Но я покачала головой и ответила:

– Нет.

– А что вы знаете о белладонне? – продолжал детектив Мёрфи.

– Что она ядовита. И что в Клойстерсе ее выращивают с момента открытия в тридцатых годах двадцатого века.

– Вам известно, что корень – самая ядовитая часть растения?

– Нет.

– На данный момент, – сообщила детектив Мёрфи, постукивая карандашом по столу перед собой, – мы считаем, что Патрику дали сильную дозу корня белладонны, скорее всего, измельченного до мелкой консистенции. Что-то, что без труда можно было добавить в напиток или еду. Вкус очень слабый, так что Патрик легко мог его не заметить. Вы когда-нибудь видели, чтобы кто-либо приносил ему еду? Замечали, чтобы кто-нибудь на рабочей кухне вел себя подозрительно?

Я задалась вопросом, действительно ли это произошло на кухне, или Патрик просто решил дополнительно выпить той настойки, которую мы все приняли. Вдруг, пока Лео опекал меня, Патрик принял еще одну дозу? Хотя мы не говорили об этом, мы все – Рейчел, Лео и я – знали, что не должны рассказывать о событиях той ночи полиции.