Заупокойная обедня атеиста

Изо всѣхъ учениковъ, которые были при немъ въ госпиталѣ, Деплэнъ больше всѣхъ привязался къ Орасу Біаншону. До поступленія интерномъ въ Hôtel-Dieu, Орасъ Біаншонъ былъ студентомъ медицины и жилъ въ латинскомъ кварталѣ въ жалкомъ меблированномъ домѣ, извѣстномъ подъ именемъ дома Вокэ. Молодой человѣкъ испытывалъ тамъ приступы самой суровой нужды, — родъ горнила, откуда великіе таланты должны выйти чистыми и неизмѣнными, какъ алмазы, которые не ломаются, какимъ бы ударамъ ихъ не подвергали. Въ жестокомъ огнѣ разнузданныхъ страстей, они пріобрѣтаютъ неизмѣнную честность и въ постоянномъ трудѣ, которымъ они обуздываютъ свои обманутыя желанія, получаютъ привычку въ борьбѣ, ихъ ожидающей. Орасъ былъ прямой молодой человѣкъ, неспособный вилять въ вопросахъ чести, принимающійся за дѣло безъ словъ, готовый для своихъ друзей и заложить плащъ, и пожертвовать своимъ временемъ и трудомъ; словомъ, Орасъ былъ изъ тѣхъ друзей, которые не безпокоятся что получатъ взамѣнъ того, что даютъ сами, увѣренные, что въ свою очередь получатъ болѣе, чѣмъ дадутъ. Большинство изъ его друзей чувствовали къ нему то душевное уваженіе, какое внушаетъ добродѣтель безъ эмфазы, и многіе изъ нихъ боялись его осужденія. Но Орасъ обнаруживалъ такія качества безъ педантства. Онъ не былъ ни пуританиномъ, ни проповѣдникомъ; давая совѣтъ, онъ охотно бранился, и не отказывался отъ лакомаго кусочка, когда къ тому представлялся случай. Хорошій собесѣдникъ, степенный не болѣе кирасира, простосердечный и откровенный, но не какъ морякъ, потому что нынѣшніе моряки хитрые дипломаты, но какъ честный молодой человѣкъ, которому нечего скрыватъ, онъ ходилъ съ поднятой головой и веселой думой. Наконецъ, чтобъ выразить все однимъ словомъ, Орасъ былъ Пиладомъ не одного Ореста, принимая нынѣшнихъ заимодавцевъ за самое полное воплощеніе античныхъ фурій. Онъ переносилъ бѣдность съ тою веселостью, которая, быть можетъ, составляетъ одну изъ самыхъ главныхъ стихій храбрости, и какъ всѣ, у кого ничего нѣтъ, дѣлалъ мало долговъ. Трезвый какъ верблюдъ, подвижной какъ олень, онъ былъ стоекъ въ мысляхъ и поведеніи. Счастливая жизнь для Ораса началась въ день, когда знаменитый хирургъ удостовѣрился какъ въ его достоинствахъ, такъ и недостаткахъ, которые, какъ тѣ, такъ и другіе, заставляютъ друзей доктора Ораса Біаншона цѣнить его вдвойнѣ. Когда директоръ клиники принимаетъ на свое лоно молодого человѣка, то карьера этого молодого человѣка обезпечена. Деплэнъ постоянно бралъ Біаншона въ качествѣ ассисента въ богатые дома, гдѣ почти всегда нѣкоторая благостыня попадала и въ мошну интерна и гдѣ для провинціала незамѣтно разоблачались тайны парижской жизни; онъ оставлялъ его въ своемъ кабинетѣ во время консультацій, и заставлялъ помогать себѣ; порою онъ посылалъ его на воды съ какимъ нибудь богатымъ больнымъ; наконецѣ, онъ ему устроилъ практику. Изъ этого слѣдуетъ, что по истеченіи нѣкотораго времени у тирана хирургіи оказался сеидъ. Оба они, одинъ на вершинѣ почестей и науки, обладая громаднымъ состояніемъ и такой же славой; другой, скромная омега, безъ состоянія и славы, стали близкими друзьями. Великій Деплэнъ говорилъ все своему интерну; интернъ зналъ, сидѣла ли извѣстная женщина въ креслѣ подлѣ хозяина или-же на славномъ канапе, стоявшемъ въ вабинетѣ и на которомъ спалъ Деплэнъ; Біаншонъ зналъ тайны этого человѣка съ темпераментомъ льва и быка, благодаря чему бюстъ великаго человѣка расширился и располнѣлъ свыше мѣры, и сталъ причиной его смерти вслѣдствіе расширенія сердца. Онъ изучилъ странности этой столь занятой жизни, планы этой столь гнусной скупости, надежды политика, скрывавшагося въ ученомъ; онъ могъ предвидѣть разочарованіе, которое ожидало единственное чувство, уцѣлѣвшее въ этомъ не столько бронзовомъ, сколько бронзированномъ сердцѣ.

Однажды Біаншонъ сказалъ Деплэну, что бѣдный водоносъ изъ квартала святого Іакова страшно заболѣлъ отъ трудовъ и нужды; несчастный овернецъ во всю суровую зиму 1821 года ничего не ѣлъ, кромѣ картофеля. Деплэнъ бросилъ всѣхъ больныхъ. Съ опасностью загнать лошадь, онъ полетѣлъ вмѣстѣ съ Біаншономъ къ бѣдняку и велѣлъ самъ перенести его въ больницу, учрежденную славнымъ Дюбуа въ Сенъ-Денисскомъ предмѣстьи. Онъ самъ лѣчилъ водовоза, и когда тотъ выздоровѣлъ, подарилъ ему денегъ на покупку лошади и бочки. Этотъ овернецъ обратилъ на себя вниманіе слѣдующей оригинальной выходкой. Одинъ изъ его друзей заболѣлъ, и онъ немедленно привелъ его къ Деплэну, сказавъ своему благодѣтелю: "Я не допустилъ, чтобъ онъ пошелъ къ другому". Какъ ни былъ грубъ Деплэнъ, онъ пожалъ руку водовоза и сказалъ ему: — Приводи ихъ всѣхъ ко мнѣ.

И онъ помѣстилъ уроженца Канталя въ Hôtel-Dieu, и заботился о немъ чрезвычайно. Біаншонъ уже нѣсколько разъ замѣчалъ у своего учителя особую любовь къ оверицамъ и въ особенности къ водовозамъ; и въ виду того, что Деплэнъ приписывалъ особую важность лѣченію въ Hôtel-Dieu не видѣлъ въ этомъ ничего особенно страннаго.