Завербованная смерть

Выступление уже подходило к концу, Вероника балансировала, стоя на стуле, который опирался о тонкую горизонтально натянутую проволоку всего двумя ножками, когда на глазах изумленной толпы одна из ножек соскользнула с непрочной опоры, и циркачка вместе со стулом рухнула вниз. Оршанский инстинктивно дернул за лонжу, пытаясь остановить стремительное падение артистки, но то ли он запоздал, то ли с испуга что-то не так сделал, то ли что-то произошло со страховкой – так или иначе, спустя секунду Вероника в обнимку со стулом неуклюже упала в объятия туго натянутой страховочной сетки. Публика в замешательстве отхлынула назад, и Александр, отшвырнув бесполезную страховку, бросился к неподвижно лежащему на сетке телу.

– Help! Help! – заорал Оршанский, едва взобрался на сетку, жестом подозвал к себе нескольких мужчин и осторожно передал в их руки Веронику. Под командой Александра они отнесли гимнастку в гримерку, уложили ее на небольшой диванчик и молча покинули помещение. Спустя минуту появился врач. Бегло осмотрев пациентку, он сунул девушке под нос пузырек с нашатырем, и Вероника наконец открыла глаза.

– Это же надо так неудачно шваркнуться, – болезненно поморщилась горе-циркачка и с досадой потерла приличную шишку. – Дурацкий стул, – простонала она.

– Серьезных переломов, вывихов и ушибов у нее нет, – констатировал эскулап результаты проведенного экспресс-обследования, – возможно, небольшое растяжение правой стопы. Ей нужно просто полежать и не нагружать ногу. Вы сможете сами добраться домой? – поинтересовался врач у Вероники. – Где вы живете?

– В этой гостинице, – ответила девушка, – спасибо, доктор, мне помогут добраться до номера.

Врач молча кивнул и, не взяв предложенных Оршанским денег, вышел из комнатки.

– Это я виноват! Это я виноват… – Александр встал перед лежащей Вероникой на колени, с болью глядя на девушку. – Засмотрелся и не удержал тросик…

– На шалаву какую-нибудь засмотрелся? – попыталась снять напряжение гимнастка, пошевелила ногой и слабо застонала.

– На какую шалаву. – Голос Оршанского подрагивал от волнения. – На тебя я засмотрелся…

– Доктор, видимо, прав, – поморщилась Вероника, – ногу потянула. И крепко. Треклятый стул. Не дал сгруппироваться. Да еще шишак об него набила. – Гимнастка тронула ярко-красный шарик на лбу.

– Не шевелись, – взмолился Александр, – тебе же врач сказал, что надо лежать.

– Не здесь же, – резонно возразила девушка, окинув взором творческий беспорядок своей гардеробной. – Помоги-ка мне добраться до номера.

На ее призыв Оршанский откликнулся молниеносно. Он подхватил хрупкую девушку на руки и под недоуменными взглядами сдержанных поздних постояльцев в пять минут доставил почти невесомое создание в угловой номер на втором этаже. Александр уложил девушку на кровать, подал ей салфетки для снятия грима, тщательно прикрыл окна, забаррикадировавшись от надоедливых комаров, и с готовностью фокстерьера замер у постели больной.

– Извини за несостоявшийся ужин, – вяло улыбнулась Вероника, – как-нибудь в другой раз…

– Конечно… В другой раз, – рассеянно пробормотал журналист и, приняв слова гимнастки как просьбу оставить ее отдыхать, бросив короткое «До завтра», тихо покинул номер.

Когда возвращаться в фургон старого клоуна – что в два часа ночи, что в четыре – особого значения не имело. Пережитый сильнейший стресс срочно требовал логического завершения, и, оказавшись на прохладных вечерних улицах Лимассола, Оршанский, ругая последними словами себя, непонятно почему не сработавшую лонжу, свою нерасторопность в частности и этот распроклятый остров, вместе с его дискотеками в целом, двинулся на поиски ближайшего питейного заведения, каковое нашлось всего в нескольких сотнях метров от гостиницы. Крепких спиртных напитков, правда, здесь не продавали, но Александр и не собирался напиваться вдрызг. А для снятия нервозности достаточно было бутылки хорошего крепленого и недорогого вина.

Глава 18

В эту ночь общая взвинченность и обостренность чувств были присущи не только московскому агенту Федеральной службы безопасности. Спокойно на столь удачное открытие гастрольного турне из всей цирковой труппы отреагировали только несколько зубров-ветеранов, к числу которых, в том числе, относился достаточно уже поживший коверный клоун Игорь Вениаминович Хруцкий, который, не дождавшись своего соседа, тихо отметил открытие очередного летнего сезона с руководителем группы акробатов на подкидных досках и с одним из старейших «кубанских казаков». Начав с местной кухни, ветераны цирка перешли к традиционной русской, составленной из прихваченных из дому консервов и водки, потравили анекдоты, обсудили разномастных артистов, вспомнили забавные случаи, немного посплетничали и попытались разойтись по своим убежищам, прекрасно понимая, что начиная с завтрашнего дня под куполом шапито придется работать по два, а иногда и по три представления в день. Правда, припасенных запасов Игорю Вениаминовичу не хватило, и он впервые за два дня пребывания в Лимассоле отправился слоняться по улицам ночного города.