Завершающая

Ветер дернул ее за волосы, выпутывая тяжелые черные пряди, затеребил-затормошил-растрепал косы, погладил по лицу, шепнул на ушко что-то фривольное...

Адриенна протянула руки навстречу ветру. Лоренцо отпустил ее запястье - и в следующий миг женщина сделала шаг вперед, еще один...

- Не думал, что увижу, - восхищенно прошептал брат Томазо.

Адриенна закружилась на одном месте, раскинув руки, словно хмельная от счастья - и ночь отозвалась ей. На миг всем присутствующим показалось, что соткался рядом с королевой силуэт из лунного света и ветра, протянул ей руки, поддержал, чтобы та не упала. И женщина улыбнулась, нежно и счАстливо. Земля приняла ее и заговорила с королевой.

Криками зверей и птиц, свистом ветра, улыбкой луны и звезд, которые тут же нагло облили сиянием тонкую фигурку...

Сибеллин!

На землю пришли свет и радость, тепло и спокойствие... что еще надо?

Ничего! Только радоваться! И они были счастливы, вместе с Адриенной.

Были, пока...

Адриенна не соврала. Она могла чувствовать нечисть. И сейчас... все Санторо воспринималось, словно булка с изюмом. Только изюм был весьма неаппетитным.

Нечисть...

Где-то больше, где-то меньше... она ждала. Поблескивала красными огнями глаз в темноте, впивалась когтями в несчастную землю, рвала на куски ее творения. И земле это решительно не нравилось.

И нечисть не нравилась.

Пусть даже кардинал и переделал свои творения из обычных волков, пусть осквернил древнюю кровь, но... Землю не обманешь.

И терпеть такое насилие над собой она не станет. Долго - точно не станет.

Земля с радостью делилась с Адриенной своими бедами, понимая - пришла ее защитница. А Адриенна начинала понимать Моргану.

Какая, казалось бы, разница?

Тогда Сибеллин еще не был ее домом. Вообще был неважен для Морганы. Тогда еще правил Коррадо Сибеллин... и они еще не были знакомы. И все же...

Знать, что где-то рядом с тобой, вот такое, мерзкое...

Кто ж будет терпеть кучу навоза на обеденном столе? Правильно, никто. Особенно, если настало время обеда.

У Адриенны это проявлялось не так остро, но все же...

Противно, неприятно, гадко. И вообще - ФУ!

Убрать, и немедленно!

Это она и сообщила брату Томазо, когда раскрыла глаза.

- А подробнее? - не стал спорить доминиканец. Уберем, конечно, только бы знать, что и где.

- Можно карту поместья?

- Конечно ваше величество.

Титул монах забывал через раз, но и Адриенне сейчас было не до того. Грифель порхал над картой, отмечая гнезда нечисти. Как же их много...

Вот ведь... постарался, подонок!

Интересно, что он сейчас делает - радуется?

И Адриенна решительно поставила еще одну точку на карте. Пусть радуется. Недолго уже осталось.

***

Адриенна решительно ошибалась. Его высокопреосвященство пил.

Жестоко и беспощадно заливал себе в горло вино, но даже захмелеть, как приличный человек, не мог. Не брал его алкоголь.

Все виделись ему ярко-синие глаза, все сияла перед ним ослепительная улыбка....

И слышалось только одно слово.

Нет.

Почему, почему, вот просто - ПОЧЕМУ!?

Чем он хуже того же Филиппо? Ладно еще, когда было проклятье! Но сейчас-то оно снято! Почему нельзя выбрать его!?

Он ведь... как же он любит! На руках носил бы, веточке упасть не дал, зацеловал бы всю...

Королева?

Да, королева. Но еще и самая прекрасная из женщин. Самая лучшая, умная, очаровательная, красивая, самая... настоящая! И - отказ!

И такое отвращение, словно вместо мужчины рядом с ней гигантский слизень...

А ведь понимает, что умрет. Не может не понимать.

Боится, хочет жить, но... не с ним. Неужели он - страшнее смерти?

Кардинал решительно влил в себя еще один кубок.

Куда там - опять пролилось, как вода. А ему надо было напиться до рассвета. Напиться в хлам, в стельку, в дым, напиться так, чтобы даже мысли не возникало. Чтобы проснуться к полудню, и с горечью на губах осознать - все кончено.

Он не сможет глядеть на рассвет, и знать, что для нее это в последний раз.

Не сможет...

Филиппо ему заплатит за это, страшно заплатит, о смерти будет молить, как о милости, но Адриенну это не вернет.

Никогда...

Не будет ее глаз, улыбки, ее серебристого смеха... не будет - ЕЁ.

И все сильнее накрывает отчаяние.

Почему - так!?

Почему, за что, так неправильно, нехорошо, нельзя...

Жизнь не слушает и не интересуется человеческими страданиями. И луна заглядывает в окно, словно оскаленный череп. И ухмыляется.

Чего ты хотел, человек? Ты же сам ее приговорил?

Ты сам, все сделал сам. И она уйдет по солнечному лучу, а ты останешься. И выть будешь от отчаяния, и кровью захлебываться, и каждый раз вспоминать... царапнет - и вспомнишь. И никакая черная магия тебе не поможет.

Для каждого своя цена.

Для Иларии, которая стала бесчувственной, для Виолетты которая решила остаться человеком, и даже для чернокнижника, который так хочет власти.

Но смысл цены один и тот же.

Боль.

Жуткая, жгучая, отчаянная...

Думаешь, тебя не найдут, чем зацепить?

Наивный....

Анжело Санторо опрокинул еще кубок с вином. Может, хоть с десятой бутылки возьмет? Или с двадцатой?

Кристалл на его груди пульсировал, подавая хозяину сигналы опасности, но...