Завещание

— Три-четыре года назад Джуниора уволили. Было трудно найти работу, потому что экономика была в застое, и никак нельзя было отыскать никакой работы. У Алиссы тоже были проблемы. Трудно делать прически или ногти, когда твой доход иссяк. Тем не менее, она держала свой салон открытым даже в те дни, когда он обычно был закрыт, чтобы предоставить клиентам больше возможностей приходить к ней. Она не придавала большого значения тому, что так много работает. Она все еще содержала их дом. Готовила им, видя, как Джуниор перебивался случайными заработками, принимая любую работу, которую он мог получить, чтобы внести свою лепту. Или ездил на собеседования по всему долбаному штату. Она никогда не жаловалась. Никогда не садилась верхом на его задницу. Он был без работы почти три года, и ты видела их вместе, и могла бы подумать, что они на седьмом небе. Для нее он тот, ради кого всходит солнце. И то же самое он испытывает к ней. Каждое утро. Каждую ночь. И она показывает ему это каждый день. Он любит ее за это. Он бы принял пулю за нее. Произнеся ее имя с последним вздохом. Потому что она хорошая женщина, присматривающая за своим мужчиной.

Когда он закончил говорить, у меня на глазах выступили слезы.

А еще я решила, что мне очень, очень нравится Алисса.

Но он пока не закончил.

— Я был женат три раза. И у меня такого никогда не было. Ни одна из женщин, носивших мое кольцо, не давала мне такого дерьма. Не говорила мне, что я замечательный. Не предлагала вмешаться, когда дела шли туго или все шло наперекосяк. Теперь все хорошо, стабильно, все поставлено на поток, и я знаю тебя пару недель, а ты уже предлагаешь помощь, даже когда она мне не нужна.

— Ты не можешь ложиться спать в два часа ночи и вставать в шесть тридцать, Джейк. Не постоянно. Это нездорово, — тихо сказала я.

— Я занимаюсь этим дерьмом уже много лет, Джози, это моя жизнь. Я к этому привык. Меня это не беспокоит. Я нахожу время, чтобы поспать, — тихо ответил он. — Что мне больше всего нравится, так это то, что тебе не плевать.

Я обвила руками его спину и сказала:

— Я рада, что тебе это нравится, Джейк. Даже очень. Но я все равно считаю, что ты должен дать мне ключи от спортзала или познакомить меня с клубом, или и то и другое.

Его тело затряслось. Когда я закончила, кровать дрожала. Он улыбался.

— Я не шучу, — сказала я ему.

Его глубокий голос тоже дрожал, когда он ответил:

— Знаю, что не шутишь.

— Так ты дашь мне ключи от спортзала и покажешь клуб?

Он все еще улыбался, когда спросил

— Ты не собираешься замолчать, если я этого не сделаю?

— Это маловероятно.

— Тогда я думаю, что да, — сказал он, все еще улыбаясь.

— Мне бы от этого полегчало, — сказала я ему.

— Это моя работа — заставить тебя чувствовать себя лучше, — заявил он, но это прозвучало так, словно он дразнил.

Я решила проигнорировать это и заявила:

— Ты можешь заплатить за мою помощь оргазмами.

Это не вызвало улыбки.

О нет.

Он расхохотался. Так сильно, что рухнул на меня, уткнувшись лицом в мою шею, и я приняла на себя большую часть его веса.

Он был очень крупным. Очень крепким. Очень теплым. И очень тяжелым.

— Джейк, — прохрипела я, сжимая его руками.

Он приподнялся, но сделал это все еще довольно громко смеясь.

— На этот счет я тоже не шутила, — сказала я ему сквозь смех, который заставил его прижаться лбом к моему лбу и расхохотаться еще громче.

Я легонько шлепнула его по спине. Он поднял голову, и его веселье затихло, но не исчезло.

— Твои оргазмы очень хороши, — сообщила я ему.

— Слышал, ощущал, видел, детка, — сказал он сквозь смех. — Но я бы дал их тебе бесплатно.

Да, конечно, он бы это сделал.

Я внесла поправки в свои переговоры.

— Тогда можешь заплатить мне тако.

Он выдержал мой взгляд, покачал головой, и его тело снова начало трястись.

Я почувствовала, как мои глаза сузились.

— Опять же, я не шучу.

Внезапно его смех стих, и он снова положил руку мне на подбородок. Так же внезапно мне показалось, что не только его тело прижимается ко мне, но и его властное присутствие окутывает меня теплом, уютом, и, наконец, самое главное, безопасностью.

— Ты же знаешь, что Лидия рассказывала о тебе.

Я ничего не ответила. Мое сердце начало биться очень сильно, и руки судорожно сжимались вокруг него без моего приказа.

Это и был ответ, и Джейк его услышал.

— Я знаю о твоем отце. Знаю, что он делал с твоей мамой. Как часто он это делал. Знаю, что ты это видела. Знаю, что он бы позвал тебя просто посмотреть. Знаю, что это жесть, и знаю, как он хреново обращался с тобой.

Он помолчал.

Я напряглась.

— Я знаю об Энди, — продолжал он.

Я закрыла глаза и отвернулась. Даже напрягшись, я была не готова к этому, но когда я пошевелилась, рот Джейка приблизился к моему уху.

— И я знаю о том парне.

Я крепче зажмурилась.

— Я говорю это не для того, чтобы свести тебя с ума. Навредить тебе. Полагаю, Лидия рассказала мне, потому что она тоже должна была отпустить это дерьмо. Она любила меня, и она доверяла мне, раз поделилась этой частью твоей истории, и, детка, ее доверие и знать такое о тебе — это честь.

Он замолчал и погладил мой подбородок большим пальцем.