Завещание

Вся троица оскалилась в ухмылках и обменялась победными взглядами. Этот день для них, в отличие от Сири, обещал стать куда более удачным, чем они рассчитывали, когда проснулись сегодня утром. Солнце стояло уже высоко на небе, и Сири видела, как с каждой минутой уши мальчишек становятся все краснее и вовсе не от злости или возбуждения. Да, сегодня вечером им точно будет трудно уснуть. Довольное слабое утешение, но все же.

– Вы слышали, что он сказал? – обратился старший к своим братьям.

Те покачали головами и довольно хрюкнули. По мнению Сири они хрюкали точь-в-точь как поросята, да и сами здорово смахивали на свиней. Грязь на дороге плохо пахла, как в свинарнике у соседей, и это еще больше усиливало впечатление. Злость разгоралась в ней, словно белый ослепительный свет. Но она ничего не делала. Просто сидела и ждала. Надеясь, что им наконец надоест и они уйдут.

Но им не надоело.

– Может, ему стоит встать на колени, – предложил младший, который перед этим долго и сосредоточенно пожирал клубнику.

Его рубашка еще больше перепачкалась. Сири задумалась: вот интересно, дети зажиточного фермера тоже получают трепку за испорченную одежду? Ей как-то слабо в это верилось. Но она надеялась, что, может, хоть сегодня они отведают немного ремня. Прямо по обгоревшим ушам, было бы неплохо.

– Да, отличная идея!

Средний брат выглядел довольным.

– Вставай на колени и проси, чтобы мы тебя пропустили.

Ило молчал, опустив голову, и только глаза выдавали, что он на самом деле чувствует.

Не делай этого, мысленно обратилась к брату Сири. Пожалуйста, только не это. Но когда она увидела, как Ило, несмотря на ее молчаливую мольбу, опустился в зловонную грязь на дороге, из ее глаз покатились слезы. Сири сердито замигала, не желая никому показывать, что плачет.

– Пожалуйста, пропустите нас… – начал Ило.

– Милостивые хозяева, – поправил его старший брат.

– … пожалуйста, милостивые хозяева, – повторил за ним Ило.

Они молча стояли и смотрели на Ило, стоящего на коленях в грязи. Жужжали мухи, и откуда-то издалека доносился стук топора.

– Ладно, сойдет, – сказал старший после долгой паузы.

Он протянул Ило руку, чтобы помочь тому подняться.

Ило ухватился за нее, но стоило ему сделать шаг, как средний брат выставил ногу и вместо того, чтобы встать Ило грохнулся обратно, прямо лицом в грязную лужу. Трое братьев издевательски расхохотались и зашагали дальше, а Сири смотрела, как ее брат неподвижно лежит в грязи с лицом совершенно коричневым от глины. Поднявшийся в ней гнев была такой силы, что потом она едва помнила, что сделала.

Но Ило помнил. И он рассказал ей, как она схватила с дороги камень, в меру большой, чтобы поместиться в ее маленькой костлявой руке, и метнула его в трех мальчишек.

Первый камень угодил младшему брату в спину, и этого хватило, чтобы он выпустил из рук корзинку и упал носом в жидкую грязь.

Второй и третий камни попали в среднего брата, сначала в затылок и следом, когда он удивленно обернулся, прямо в лоб, между бровей. По лицу побежала маленькая красная струйка. Мальчишка удивленно схватился за свой лоб и, увидав на пальцах кровь, тоже опустился в глину с совершенно белым веснушчатым лицом.

Остался только старший брат. Он стоял совершенно неподвижно, словно статуя, и во все глаза смотрел на Сири. Та решительно взвесила камень в руке.

– Проси прощения, – велела она.

И он попросил. Однако Сири осталась недовольна и сердито дернула подбородком. Краем глаза она видела, как Ило тянет к ней руку, словно хочет остановить ее. Но теперь уже было поздно. Сири было плевать на последствия, плевать, что подумают о ней люди. Она приблизилась к мальчишке на шаг и повторила свое требование.

– Прошу прощения! – почти выкрикнул старший брат, и теперь Сири осталась довольна. Вся белая от бешенства она смотрела на парня дикими глазами.

– А теперь быстро исчезли отсюда, чтобы мы могли спокойно пройти, – прошипела она всем троим и, взвесив в руке камень, легонько подбросила его в воздух перед собой.

И братьев тут же как ветром сдуло, издевательский смех сменился громкими всхлипами.

А Ило и Сири остались и еще долго смеялись над случившемся. Проходя мимо валявшейся на дороге корзинки с клубникой, Сири с такой силой пнула ее ногой, что та улетела в канаву. Они с братом решили пройти чуть дальше, чтобы добраться до воды и смыть с себя глину, и по дороге вспоминали случившееся. Ило шумно восхищался решительностью и талантами своей сестры.

– У тебя потрясающая меткость! Ты могла бы стать стрелком из лука! Участвовать в Олимпиаде!

И он изображал свою сестру, как та медленно приближается, взвешивает камень в руке, размахивается и швыряет. Сири чувствовала себя очень смущенной, она не привыкла к такому бурному проявлению эмоций. Но при этом она понимала, что ничем хорошим это все равно не закончится.

– Прости меня, Ило.

Брат взглянул на нее теперь уже серьезно.

– Все уладится, – сказал он и улыбнулся.

Но они оба знали, что это неправда.