Завещание чудака

У каждого из присутствующих красовалось в петличке по цветку гардении, каждый получил ее от мажордома[10], важного старика в черном фраке, распоряжавшегося у парадных дверей. Все ждали только сигнала, возвестившего бы о начале шествия. В напряженном внимании замерли плечистые всадники с саблями наголо и развевающимися на ветру знаменами (с целью защитить процессию от наплыва зевак генерал Джемс Моррис сосредоточил здесь сильные отряды кавалерии).

Наконец на башне городской ратуши часы пробили девять. С отдаленного конца Ла-Салль-стрит прогремели фанфары, и в воздухе раздалось троекратное «ура». По знаку начальника полиции развернулись знамена, и парад начался.

Послышались мажорные звуки «Колумбус-марша», написанного кембриджским профессором Джоном К. Пэном. Печатая шаг, отряды милиции, оркестр и капелла двинулись вверх по Ла-Салль-стрит, и тотчас же вслед за ними тронулся пышный экипаж. Лошади, убранные роскошными попонами, плюмажем и эгретками[11], торжественно выступали по мостовой. За праздничной колесницей в безукоризненном порядке пошли члены клубов, представители администрации, отряды кавалерии, а за ними широкие массы публики.

Все двери, окна, балконы, подъезды, даже крыши домов на Ла-Салль-стрит были полны зрителей всех возрастов, причем большинство заняло свои места еще накануне.

Когда первые ряды процессии достигли конца авеню[12], они повернули налево и направились вдоль Линкольн-парка. Какой невероятный муравейник людей образовался на двухстах пятидесяти акрах[13] очаровательного местечка, окаймленного на западе сверкающими водами Мичигана! Тенистые аллеи, рощи, лужайки, покрытые пышной растительностью, маленькое озеро Винстон, памятники Гранту[14] и Линкольну[15]… Здесь же была площадь для парадов и зоологический сад, из которого, кстати, доносился вой хищных зверей и обезьян, желавших, по-видимому, порезвиться и принять участие в общем торжестве. Многочисленные зеваки, заполнившие все пространство парка, не упуская ни одной подробности, обменивались замечаниями.

— Да, — говорил один, — парад не хуже, чем при открытии нашей выставки.

— Верно, — отозвался другой, — стоит того, что мы видели двадцать четвертого октября в Мидуэй-Плезанс.

— А эти шестеро, марширующие около самой колесницы! — воскликнул один из чикагских матросов.

— Вернутся с полными карманами, — прибавил кто-то в группе рабочих с завода Кормика.

— Можно сказать, счастливый билет они вытянули, — вмешался владелец ближайшей пивной, человек громадного роста; пиво, казалось, сочилось из всех его пор.

— Эх, чего бы только не отдал, чтобы оказаться на их месте!…

— И не прогадали бы! — ответил широкоплечий мясник со Сток-Ярда.

— Нынешний денек принесет счастливцам груды кредитных билетов! — послышался чей-то голос.

— Да… богатство им обеспечено!

— Десять миллионов долларов каждому!

— Вы хотите сказать — двадцать миллионов?

— Ближе, кажется, к пятидесяти, чем к двадцати!

Перебивая друг друга, эти люди очень быстро договорились до миллиарда — число, между прочим, чаще всего употребляемое в разговорах граждан США.

С шумными проявлениями радости, под звуки громкой музыки и хора, среди оглушительных «гип! гип!» и «ура!» длинная колонна дошла до входа в Линкольн-парк, у которого начинается Фуллертон-авеню. Оттуда она опять повернула налево и прошла еще около двух миль в западном направлении до северного рукава Чикаго (власти города, между прочим, позаботились, чтобы мостовые оставались свободны, предоставив гражданам тротуары). Пройдя по мосту, участники парада вышли на Бранд-стрит, а затем достигли бульвара Гумбольдта[16]. Сделав около одиннадцати миль в западном направлении, они повернули на юг к Логан-скверу и шествовали дальше по коридору, образованному зрителями.

Наконец колесница доехала до Пальмер-сквера и остановилась перед входом в парк, названный в честь знаменитого прусского ученого. Пробило полдень, демонстранты нуждались в отдыхе. Гумбольдт-парк распахнул перед ними двери. Оживленная публика заполнила все двести акров чудесного оазиса, расположившись на зеленых лужайках, по которым текли, освежая их, быстрые, прозрачные ручьи. Как только экипаж въехал в ворота, оркестр и хоры заиграли и запели «Star Spangled Banner»[17], вызвавший такую бурю аплодисментов, словно дело происходило в каком-нибудь мюзик-холле.

В два часа дня процессия достигла самой западной окраины Чикаго — Гарфилд-парка. Как видите, в столице штата Иллинойс в парках нет недостатка! Из них не меньше пятнадцати главных, причем Джексон-парк занимает пятьсот девяносто акров, а в общей сложности лужайками, рощами и кустарником покрыты две тысячи акров земли.

Завернув за угол, образуемый бульваром Дуглас, процессия направилась к Дуглас-парку и оттуда двинулась по Саут-Вест-стрит; потом перешла через южный рукав Чикаго, а затем через реку Мичиган и канал, который тянется к востоку от нее. Оставалось спуститься к югу, пройти вдоль Вест-авеню, а там еще три мили до Гайд-парка.