Завещание лейтенанта

Прибыв на зимовку в Аян, офицерский состав «Востока» с удивлением узнал новость о назначении начальником порта прапорщика Аксенова. До этого Аксенов служил штурманом на клипере «Оливуца», выполнявшем задачи по охране прибрежных вод от иностранных браконьеров. Дымов хорошо знал вчерашнего однокашника по Морскому корпусу, не выделявшегося талантами и родословной. После учебы направили служить на Дальний Восток. Пикантность ситуации заключалась даже не в самом назначении, а в присвоении ему одновременно воинского звания капитан-лейтенанта. Штатная должность начальника порта предусматривала «потолок» до капитана второго ранга. Сразу огорошить из ряда вон выходящим назначением местных офицеров в Петербурге побоялись, но компромисс все равно оказался неудачен. Справедливость в глазах офицерского сообщества, до которого на самом деле и не было дела, в очередной раз была попрана. Причина стремительной карьеры Аксенова объяснялась примитивно: удачная женитьба на племяннице бывшего генерал-губернатора Камчатки Завойко. Данное решение принималось еще в его бытность, но ходило по инстанциям с год. В результате Аксенов от унтер-офицера до капитан-лейтенанта без подвигов и заслуг прошагал за четыре года.

– Сам губернатор подобным путем делал еще более стремительную карьеру, – делились осведомленностью офицеры в кают-компании шхуны «Восток» после сытного ужина в январе 1859 года.

Всезнающий первый вахтенный офицер, тридцатилетний лейтенант Попов, рассказывал:

– Завойко[55] в 1840 году женился на племяннице председателя главного правления Российско-американской компании. Помните барона Врангеля? Увидев в родстве толкового офицера, кстати, штурмана – прапорщика бота «Николай», барон дальновидно начал закреплять свои позиции на Дальнем Востоке. Так сказать, на будущую перспективу. Жизнь не беспредельна, успеть заложить на стапелях еще один вельботик. Кто знает, при хорошей погоде пойдет бригантиной! Так оно и вышло. Завойко оказался, подобно своему богатому родственнику, авантюрным и не робким. Сами знаете, как барон строил дорогу от Охотска до Якутска, которой до сих пор как не было, так и нет. А денег освоено, у-ух! Сказать страшно! Завойко с не меньшим размахом до недавнего времени строил другую «потемкинскую» трассу, Аян – Якутск. Заметьте, за счет государства. Только от охотской дороги отказались. Бессмысленно! Подобное произойдет и с Аянской трассой! Не может долго длиться очевидное безобразие.

– Где же связь Завойко с Аксеновым? С досрочным присвоением звания, – попытался уточнить Дымов, не понимая связи воровства дорожных фондов с неожиданным повышением его однокурсника.

– Как где? – откинулся в деревянном плетеном кресле-качалке лейтенант Попов. – Завойко уже в столице. Главный военно-морской судья. От него зависит, кого судить, а кого миловать! Вот и оставил за себя родственничка осваивать средства с недостроенной дороги.

– Дались вам эти дороги, – в сердцах поддержал Дымова командир шхуны лейтенант Овсянкин, покорно сидевший на должности в ожидании льготного восьмилетнего срока, после которого желал выйти на пенсию. Год здесь шел за три, как на войне.

Лейтенант Попов все же сообразил, о чем пытается узнать штурман:

– Связь интересна. Оба наши карьериста прошли через одинаковое назначение с присвоением высоких званий. Получили в качестве приданого по населенному пункту со статусом командира порта. Прапорщика Завойко сразу же после женитьбы в 1840 году по протекции барона назначают начальником Охотской фактории (порта Аян тогда не существовало) с присвоением звания капитан второго ранга. Суть та же, только Охотский порт стал в нашем случае Аянским. Вот вам, милейший государь, и связь времен и народов! Бессмысленность строительства дороги от Аяна была очевидна, как и самого Аяна. В первую очередь Аянская бухта не выполняет задачу укрытия судов от сильнейших зимних ветров. Сами знаете. От Якутска до Аяна более тысячи двухсот километров. Ну, от Охотска на сотню побольше. Похоже, его и закладывали как механизм освоения государственных средств. Да и в Аян вбухали – мало не покажется. Только кушаем мы, господа, на корабле, и желания сходить на берег, где даже закрытых туалетов не имеется, не испытываем. Я раз выпившим шел там и за пень у дома начальника фактории запнулся. Руку сломал.

Разговор в кают-компании не прошел бесследно. Дымов серьезно задумался. Он не рассуждал о справедливости, но именно сегодня почувствовал всю глубину пожелания Бошняка о создании некой отличительной медали с денежной премией «За Честность и Справедливость». В назидание несправедливости.