Завещание лейтенанта

Дымов предложил продолжить промысел без него. Дабы не терять время, с выручкой от первой продажи в сумме 100 тысяч американских долларов (примерно по пятнадцать тысяч за одного кита заплатили японцы), он планировал убыть в США для закупки многолитровых котлов и другой производственной техники для оборудования базы. Оставшиеся 70 тысяч долларов – на покупку потрепанной в штормах оснастки судов, для расчета с командой. Особый проект – покупка электростанции, работающей за счет силы приливов и отливов. С ее помощью Дымов планировал запустить механический конвейер по приготовлению китового мяса и упаковки его в консервы. То было новым шагом в сбыте продукции. Именно на консервах Николай планировал заработать основную прибыль, учитывая их большой срок хранения.

Дымов мечтал заняться еще и устройством справедливых отношений между работниками: создать федерацию равного труда. Эту идею он позаимствовал у социал-анархистов Германии: передать в собственность всем работникам предприятия-коммуны специальные акции. Предприимчивый китобой сообщил компаньонам и морякам о своем намерении выпустить такие акции – бумажки, заверенные нотариусом, под которые ссужались деньги, а взамен владелец такой бумаги мог бы получать свою долю, процент от суммы вложенных им средств. Удачно проведенная китовая путина делала держателей акций состоятельными людьми. Продать и передать акции без разрешения основных акционеров – Дымова, Маттенена, Тарбеева и Чайковского – никто не имел права. Для придания международного статуса и надежности акциям предприятия требовалась гарантия известной компании. В условиях эмбарго получить такую поддержку русскому предпринимателю практически невозможно. Дымов уже обратился за помощью к Питеру Харрису, своему доктору-спасителю, в поиске американской компании, которая стала бы гарантом бумажных обязательств. Там же, где будет находиться страховая компания, он планировал держать капитал «Тугура». Таким оригинальным способом он уходил от международных санкций против российских предпринимателей.

Флотилия под командованием Онни Маттенена двинулась на летний промысел к берегам Камчатки, а Дымов на шхуне «Лейтенант Бошняк» – к побережью Калифорнии. Небо в этот день затянулось светло-серой пеленой дыма от громадного лесного пожара, колыхающегося на материке. Так пакостили их тугурской фактории конкуренты-американцы.

13

Без приключений прибыли в американский порт Сан-Франциско. В небольшом городке, расположенном в удобном заливе, среди покрытых густой растительностью гор, Дымов рассчитывал встретиться с Питером Харрисом.

Швартуясь к железному причалу, русские китобои не представляли истинной обстановки в городке. Она была накалена до предела борьбой за власть между ирландскими и немецкими переселенцами. Дело все чаще доходило до уличной поножовщины.

Дымов сошел на берег вместе с Семеном Тарбеевым – рассчитывал на недюжинную физическую силу и деловую хватку старообрядца.

Город напоминал большой цех с нагромождением одноэтажных деревянных сараев. В них размещались мастерские, так или иначе связанные с переработкой китовых туш. Воздух, пропахший горелой кожей, казался наэлектризованным. Атмосфера легкой наживы, подобно магнитному полю, притягивала людей к «свободной стране». Им казалось, что деньги возможно заработать одним способом – убить кита!

Дома людей, работающих в сараях-складах, такие же длинные, барачные. Даже любовь превращалась здесь в производство новых работников. Николай, наблюдая с возвышенности, заметил в середине почерневших от непогоды и старости крыш единственные каменные строения: одноэтажный банк с костелом, похожим острой крышей на клык акулы. То было жалкое подобие величественного пражского костела.

Моряки следовали к центру города, намереваясь найти Питера. Казалось, именно там, возле важных каменных домов, есть место, способное вместить всех жителей. Для поддержания благостного настроения на пустынной площади росло несколько пышных кленов, которые могли бы укрыть часть обитателей своими кронами от непогоды. Шли молча. Ничего особенного здесь не наблюдали. Разве что белую пыль известняка, поднимаемую тяжелыми телегами, которые медленно тащили косматые крупные лошади. Такую же белесую пыль Дымов видел в блиндаже севастопольской батареи. Нагнулся, поднимая мелкий камешек. Помял его пальцами. Вспомнил братскую могилу, когда раненым из телеги смотрел на укладываемых, как дрова в поленницу, убитых солдат. Их забрасывали именно такой каменной крошкой. Он отметил еще одно поразительное сходство: красное, как кровь, солнце заходило за темный горизонт океана точно так же, как в Севастополе. Величественно, медленно и вечно. Оно было одно на всех! Потому и видели его люди в разных уголках земли одинаково.