Завещание Малого Льва

Вообще, народ они были своеобразный. Льюис понял для себя, что сорок тысяч лет полной изоляции и беспроблемного существования даром не проходят.

А вообще история была примерно такая. Львы у себя в безвременье не боялись смерти, не рожали детей, не болели, не нуждались в мясной пище, а значит, и в любимой охоте. Им совершенно нечем стало заняться. И, естественно, они очень скоро перестали понимать, для чего, собственно, живут, причем живут вечно.

Нужна была отдушина — и она появилась. Золотые львы стали совершенствовать самих себя. Это занимало львиную долю их времени. Они издевались над собой и физически и нравственно, закаляли тело и дух, брали и выполняли немыслимые обеты и аскезы, наказывали себя за срывы и промахи, сокрушались над своими недостатками и свято верили, что всё это зачем-то нужно.

Бога не было. Боги появились свои. Это было неизбежно. Кто-то должен был взять на себя эту роль, дать бедным пленникам безвременья идею и надежду на избавление. Идея была проста: «Мы освободимся, когда достигнем уровня совершенства, достаточного для перехода на другой уровень». Какой это «другой уровень», никто не знал. Да его на самом деле и не было. Многие уже просто забыли, с чего всё началось, что был какой-то другой мир, который остался за Вратами Вечной Жизни.

Кто-то, конечно, помнил. Избранные знали. Избранные создали себе проход в этот мир, избранные ходили туда, наблюдали за аппирами, даже что-то забирали от них себе, но избранные не торопились делиться со своим народом страшной тайной, что выход уже есть и не на другой уровень, а в суровую реальную жизнь.

Самым главным у львов оказался вовсе не царь Ибрагор. Не он отвечал за идею, за ее воплощение и за состояние душ. Он только наводил порядок. Властителями дум были женщины. Это они были «посвященными», это они были «совершенными» и это они знали, что всем надо делать. А самой совершенной и просто недосягаемой в своем совершенстве была Пророчица Мравия, ходячее откровение, ходячая истина и ходячий свод законов. В общем, местная богиня, окруженная жрицами. Схема была стара как мир. Но вообще это была довольно грубая и приближенная картина, потому что никто еще, кроме самих львов, в Тупике не был и не видел, что там происходит реально.

Льюис был далек от этого. Совершенно не находя себе места на Пьелле, он пропадал на Шеоре и с нетерпением ждал Герца, чтобы вместе сунуться в дыру. Герц, учитывая погрешность временных скачков, мог появиться через несколько лет, поэтому Льюис подыскивал себе другого партнера. Увы, второго безумца повторить подвиг Сиргилла пока не находилось.

Кондор поумнел и больше на авантюры не соглашался. Эдгар явно постарел и остепенился. Руэрто во всем слушался свою жену, да и не любил его Льюис и не полез бы с ним никуда. Лале считал, что не царское это дело, хотя и боролся с искушением подражать великому прадеду. Тихоня Дик изнывал от любопытства, но не смел ослушаться Леция. Грэф же слишком себя любил, чтобы рисковать своей персоной, да и самого Льюиса постарался бы не пустить. А старшее поколение вообще было озабочено другими проблемами. Был еще мальчишка Зигфрид, но он, как и все Оорлы, не отличался скороспелостью и пока даже не освоил межзвездные прыжки.

— Пойдем всё-таки умоемся, — предложил Льюис перепачканной Ассоль.

— Думаешь, я сама не смогу? — усмехнулась она.

— Думаю, вдвоем у нас лучше получится.

Он отмывал ее как мальчишку, раздев по пояс, как младшего братишку, как маленького Герца. А потом она сидела, взъерошенная, мокрая, завернутая в мягкое оранжевое полотенце, с чистым невинным личиком и ясными голубыми глазами, а он всё не мог отделаться от мысли о ее теле. Он понял, что не надо ему было ее трогать и даже на нее смотреть. Она слишком будоражит его воспоминания, она слишком в его вкусе, и к тому же он давно соскучился по нормальному, обнаженному женскому телу.

— А знаешь, кем мама нарядится?

— Кем?

— Снежной Королевой. Я видела, как ей платье шили. Папа не знает, это сюрприз.

— Хороший сюрприз. Давай и тебя во что-нибудь нарядим. У тебя же полно платьев, Цыпленок.

— Ну и что? Я в них как придурок… И вообще, терпеть не могу балы. Нафуфырятся все и выставляются!

Льюис усмехнулся.

— Кабаки лучше?

— А то! — Ассоль вскочила и подошла к бару, — давай лучше выпьем! Ты меня так и не поздравил!

— А не хватит с тебя?

— Ну вот! Еще один Эдгар нашелся! Сегодня Новый Год!

Из обиженного цыпленка она мгновенно превращалась в дерзкого мальчишку, как и наоборот, причем обе ипостаси ему безусловно, гипнотически нравились. Ему даже нравились ее огромные ботинки на тоненьких ножках, это было забавно и очаровательно.

Они выпили «Золотой подковы». Ребенок предпочитал исключительно крепкие напитки.

— Странно, — вдруг заметил Льюис, — коньяк аппирский. Откуда у вас такое название? У вас же нет лошадей?

— Есть такое созвездие, — ответила Ассоль не задумываясь, — на Наоле. Значит, были когда-то лошади, в древности. И подковы у них были.

— И ты знаешь, что на Наоле есть такое созвездие? — подивился он.

— Конечно, — пожала она плечиком.

— Ты что, там бываешь?