Завещание Малого Льва

— Которых и след простыл?

— Надеюсь, что не простыл.

— А что ты от меня хочешь?

— Хочу чтобы Оборотни имели на Земле свою центральную станцию связи, и на всех планетах — периферийные. Собственно, как у них и есть, только с помощью замученных детей. Этот варварский способ пора заменить. Причем, земная Безопасность знать нечего не должна. Как тебе такая задачка?

— Нормальная задачка, — сказал Грэф недовольно, — но с чего ты взял, что можешь решать всё один? Помнится, ты советовался, собирал Директорию…

— Ты видел хоть одного замученного ребенка? — спросил Леций.

— Подумаешь! — пожал плечом Грэф.

До него иногда не сразу доходило.

— Каждый из них чей-то сын. Представь, что маленького Льюиса…

— Молчи, — буркнул тот, — не говори даже.

— Изъять всех детей одновременно невозможно, тем более, что они скоро найдут новых. Проблема решается только так. А мне нужны Оборотни. Мне нужно их доверие и их помощь.

— Во что ты ввязываешься, хотел бы я знать?

— Мне не нравятся лаклоты, — сказал Леций, — где бы они ни были.

— А Оборотни тебе нравятся? — ухмыльнулся Грэф, — вот этот тип внизу тебе нравится?

— Ты мне тоже не нравился, — ответил Леций, — однако польза от тебя есть.

— Ну, спасибо!

— Пожалуйста. Вот что: чтобы Мегвута ни в чем не заподозрили, кроме распутства, соберемся в твоем борделе… или где он там обычно собирается?

— Обычно на вилле «Мечта».

— Там всё и обсудим.

— А за свою репутацию не боишься? — насмешливо взглянула мадам.

Они посмеялись.

— Кстати, — спросил Леций, — ты знаешь такую актрису по имени Цирцея?

— Кто же не знает Цирцею!

— Мне бы надо с ней встретиться.

— В моем борделе?!

— Нет, конечно. Ты с ней знаком? Знаешь ее адрес?

— Странный у тебя вкус, Индендра! Ей уже за сто перевалило!

— Ну и что?

— Она старше твоей жены.

— Тем лучше.

Грэф выразительно покривился и даже схватился за сердце.

— Ты еще и извращенец!

— Не больше, чем твой муж, — усмехнулся Леций, на что мадам запустила в него подушкой.

В общем, с ней стало как-то веселее. Адрес он всё-таки узнал. Цирцея переехала на какой-то тропический островок и роскошно жила там на вилле, пожиная плоды своей еще не угасшей славы. Детей у нее не было, вся жизнь была отдана сцене, а мужья сменялись так часто, что вряд ли их можно было так называть. Она всегда была одинока и самодостаточна. Вообще ничего плохого мадам, как ни старалась, сказать про нее не смогла.

Дрод уныло сидел на кухне возле печки, расцветка кафеля была в цветочек, так на фоне этих васильков и ромашек он и унывал, вытянув длинные ноги. Узнал ли он наглую единицу, которая его когда-то спалила, было непонятно.

— Мадам Рохини — Директор Центра и хозяйка «Ночного Сопровождения», — сказал Леций, представляя их друг другу, — нхои Дрод.

Нхои Дрод встал: перед ним была дама.

— Очень приятно, — улыбнулся он любезно, наклонился и поцеловал ей руку.

Даже будь он во фраке, это вряд ли выглядело бы более эффектно.

Обалдевший Грэф обернулся к Лецию и выразительно посмотрел на него.

— Вот. Не то что ты…

Леций понял, что контакт будет.

Мегвут, Сирена, Руфина, Анекта, Оттия… изысканная вилла «Мечта» на живописном побережье, — всё было чересчур, утомительно красиво и ненатурально. Леций при своей депрессии хотел куда-нибудь в лес или в пустыню, или просто на скалистый берег моря безо всяких там розочек и лиан. К тому же хотелось зимы, а тут было лето.

Мегвута лично он не знал. Ни Президент Руперт, ни его Советники до такой мелочи, как правитель захудалой колониальной планеты, не снисходили. Им интересовалась только Безопасность и Институт по Контактам, как потенциально опасным и экзотическим объектом. Земля считала себя центром мироздания, как и многие другие.

Двухметровый, румяный гигант с черными завитушками на лбу, никак не мог выйти из своего власть имущего образа. Держался он надменно и подчеркнуто отстраненно. Девушки были попроще. Сирена даже поинтересовалась, как там поживает Эдгар Оорл. Эдгар поживал неплохо, так ей Леций и сказал. И почему-то подумал, что жены приходят и уходят, а сыновья остаются, даже приемные. И, хотя он страстно любил своего оболтуса-Герца, Эдгар всегда был как-то ближе. И он совсем загрустил, вспоминая обоих сыновей, беспутную свою дочку и малыша, которого так и не удалось усыновить. Что-то из него вырастет?

— Не грусти, — подсела к нему Руфина на подлокотник кресла, от нее пахло терпкими духами, а как она выглядела, он даже не запоминал, — тебе не идет, когда ты хмурый… может, тебе жарко?

Кажется, она тоже не могла выйти из образа.

— А ну, брысь! — фыркнул на нее Грэф, — ты что себе возомнила?

— Но, мадам…

— Что?!

Девицу как ветром сдуло. Грэф еще шлепнул ее по круглой попке, в чем дипломатии было еще меньше.

— Совсем обнаглели, — сказал он и уселся к Лецию на ее место, точно так же его обнимая, — забыли, зачем пришли! Одно слово — шлюхи!