Завещание Малого Льва

— Да мне плевать, какая у вас будет связь, — сказал он, — и будет ли она вообще. Думаешь, я стану тебя уговаривать? И не подумаю. Я просто не позволю больше, чтобы мучили детей. Сегодня же все дети будут на Пьелле… У нас давно уже разработан план одновременного изъятия, — соврал он напоследок, — правда, дорогая?

— Ну, разумеется, дорогой, — еще уверенней соврал Грэф.

— Тогда зачем вам вообще предлагать нам какую-то связь? — хмуро уставился Мегвут.

— Это компромисс, — ответил Леций, он уже ненавидел это слово, — нам нужны союзники в борьбе с лаклотами.

— Не очень-то ты уступчив для союзника.

— Неужели?

— Любой правитель жертвует гораздо большим, чем три десятка заморышей, когда речь идет о такой борьбе. Это неумно и негибко.

— А я уже не правитель, — сказал Леций чуть ли не со злорадством, — я частное лицо.

Снова повисла напряженная пауза. Леций сам удивлялся своему упрямству и вспоминал, сколько раз в жизни ему приходилось уступать: землянам, тевергам, лисвисам… Ричард велел отказаться от Ингерды — он это сделал. Эрхи пришли забрать Грэфа — он отдал, Торвал Моут требовал голову сестры на подносе — он принес. Земляне пытались контролировать каждое решение — он терпел. Он просто не умел поступать неумно и негибко, а теперь вот пробовал иначе. И что выходило? Тупик. Неужели он опять крайний? Неужели он всю жизнь должен уступать и идти поперек своей совести и своей любви?

— Да ладно, мальчики, — вдруг небрежно бросила мадам, — не ссорьтесь. Нашли из-за чего!

«Мальчики», да и «девочки» все ошалели от такого заявления. Дрод же просто встал.

— В чем проблема-то? — усмехнулся Грэф, — я тут подумал…ла… пусть дети и дальше работают. Только на другом принципе. Шире надо на вещи смотреть, шире!

Он встал, предварительно погладив Леция по головке, на что тот даже не обиделся, так ему нравился этот искрометный негодяй. Подметая пол широкими расклешенными по последней моде брюками, мадам прошлась по комнате, потом остановилась, засунув руки в карманы. Эту уверенную позу она принимала, когда исторгала идеи.

— Вы работаете на болевых ощущениях, — взглянула она на Мегвута, — но по сути вам безразлично, что это, лишь бы было сильное воздействие, которое почувствует второй близнец. Боль, конечно, вызвать проще. Но можно и удовольствие вызывать, не так ли? А тебе, — повернулась она к Лецию, — тоже плевать на принцип, тебе главное — чтобы дети не страдали. Так? Ну и в чем же дело? Создадим им лучшие условия и пусть наслаждаются… во всяком случае, пока мы свою технику не внедрим. Я понимаю, это временная мера, но это единственное, что вас сейчас спасет от мордобоя. Что скажешь, дорогой? — с торжеством она уставилась на Леция.

— Что сказать? — улыбнулся он, — хорошо, что мы тебя не грохнули.

Мегвут тоже согласился, долго и нудно обговаривая детали. Очень он Лецию не нравился, особенно его круглое румяное лицо, по-женски смазливое и при этом надменное, с черными завитушками на лбу. Переговоры закончились, началась запланированная оргия. Она заключалась в том, что все наконец выпили, закусили, и он увел своих девиц в другую комнату сливаться в экстазе, а Дрод и Грэф остались с Лецием в гостиной. Они просто ели.

— Умеешь ты прибавить забот, — сказала ему мадам, аппетитно хрустя сухариком с намазанной на него икрой, — на пятнадцати планетах переделать аппаратуру! Неизвестно еще, какие там условия!

— Неизвестно? — удивился Дрод, — вы же говорили, что у вас даже план одновременного изъятия давно готов.

— Это мы врали!

Лецию стало неловко, а Оборотень отнесся к такому заявлению совершенно спокойно, он и сам всё время врал.

— Так вы не знаете, на каких планетах у нас базы?

— Конечно нет, — сладко улыбнулся Грэф, — и ты мне их покажешь все до единой, зернистый друг.

Что подумал Дрод, осталось загадкой, но узкое лицо его еще больше вытянулось.

На другой вилле было не так вычурно и напряженно. Утреннее солнышко спокойно и нежно согревало белый домик с голубым бассейном, и так же спокойно и нежно облизывали пологий берег бирюзовые морские волны. Леций подумал, что в этом тропическом раю оригинально будет смотреться букет ромашек с васильками, и он его добыл, самолично нарвал где-то за огородами в средней полосе. Больше ничем он поразить Цирцею не собирался, разве что своим неожиданным появлением.

Она плавала в бассейне. Потом вошла в гостиную с полотенцем на плечах, увидела букет, а затем и гостя в кресле. Гость не был приучен вставать в присутствии дамы, условный рефлекс не сработал, он просто растерялся, разволновался некстати и продолжал сидеть, делая вид, что спокоен. Немая сцена тянулась с минуту. Они рассматривали друг друга. Он видел вполне красивую, подтянутую женщину в белом купальнике на шоколадном теле, отмечая, что за эти семнадцать лет она только помолодела, с землянками такое случалось. Цирцея же стояла спокойно, склоняя голову на бок то вправо, то влево. Белые мокрые волосы сосульками падали то на одно загорелое плечо, то на другое.