Завещание предков

  Я улыбнулся, увидев реакцию степняков. Они как бы споткнулись. Захотелось крикнуть: "Сюрприз", но я удержался, понимая, что сюрприз действительно будет. Для остальных поганых. А эти обречены. Мы просто должны никого не упустить.

  Монголы быстро оправились, и в воздухе запели стрелы. Ратники подняли щиты. Жалобно заржали кони. Беднягам досталось, но серьёзных ранений никто не получил. Я, не опасаясь, щит не поднял, и получил стрелу, которая отскочила от нагрудника. Спасибо тебе, Тютя.

  Мы разгонялись для удара, сбиваясь плотнее, постепенно превращаясь в железный кулак. Я заметил, что от степняков отделился десяток и, затормозив, стал разворачиваться. Но это забота засадного отряда.

  Всё. Осталось немного. Сближались без клича.

  Рогатины опустились, нацеливая во врага. Я отвёл свою рогатину чуть назад, выравнивая. Длинное ратовище - сюрприз для врага.

  Поймал злобный взгляд монгола в кольчуге. Вот кого я насажу на остриё.

  Удар!

  Гул от нескольких сотен скачущих лошадей взорвался металлическим лязгом и яростными криками.

  Остриё направляю вниз щита, что прикрывает грудь.

  На!

  На рогатину насадился степняк, и ратовище из руки вырвало. Но монгол, такая сволочь, умудрился перед смертью удачно поставить свой удар. Прямо в живот. Облом, ускоглазый. Вражеское остриё ушло вбок, скользнув по пластине. Щит вправо, и мелькнувшее монгольское копьё ушло выше. Выдернул саблю, но пришлось резко остановиться. Передо мной осаживали коней ратники из засадного отряда. Они атаковали одновременно, зайдя поганым сзади. По довольным лицам было видно, что удачно.

  Оглянулся. Там добивали последних степняков. Что-то не верится, что всё так хорошо.

  Тут кто-то закричал:

  - Уходит! Поганый уходит!

  Один из степняков, что были сбиты ратниками из засады, вскочил на ближнего коня и теперь удирал. Защёлкали луки. Но степняк умудрялся уворачиваться. Да ещё прикрыл спину щитом.

  Горин закричал:

  - Стреляй, боярин! Скорей! Уйдёт ведь!

  Мог бы не кричать. Как только я увидел беглеца, руки сами сделали нужное. Прищурился, смотря в удаляющуюся фигурку. На пути монгола вырастали рощи стрел, но степняк как заговоренный продолжал удаляться.

  Вот вблизи увидел затылок, прикрытый меховой шапкой.

  Есть прицел. Щёлк! Тетива лука загудела и степняк покатился вместе с конём. А бедняге - животному прилетело одновременно с десяток заноз с железом на конце. К беглецу уже скакали. От леса, где расположилось наше прикрытие, мчались двое. Один ко мне, один к беглецу.

  Ну, конечно, сюда Кубин, а туда Демьян. Похоже, он тоже стрелял.

  Кубин подъехал. Огляделся и хмыкнул:

  - Всех положили. Даже не верится.

  Я поднялся на стременах, высматривая раненых или убитых. Не видать.

  - Раненые или убитые есть?

  Подъехал один из десятников:

  - Степана Лихого убили. Язвлёных сильно нет. Сражаться могут.

  - Хорошо. Тела в кусты, лошадей согнать к нашим заводным. И коней сменить на свежих.

  Ратник кинул. А стоявший рядом Кубин сказал:

  - Всё не скрыть, следы боя останутся.

  - Зато сразу не заметят. Пойдём, Матвей Власович, коней сменим.

  Рыжая Дуся хоть и выглядела свежо, но впереди долгий бой, и стоит сменить лошадей. Пусть теперь послужит вороная.

  Трупы быстро растащили, и ратники собрались в лощине. Меняли лошадей. С холма съехали Демьян и два ратника.

  - Боярин! Мы оба попали.

  Он протянул мне мою стрелу. А один из ратников, что вернулся с Демьяном, усмехнулся и сказал Демьяну:

  - Боярин стрелял со ста сажен, а ты с тридцати. И тянул с выстрелом долго.

  Потом повернулся ко мне:

  - Твоя стрела, боярин, в темя поганого поцеловала, а его стрела в шею.

  - Ладно, бояре. Сейчас подойдут остальные степняки. Там на всех с лихвой хватит.

  Стоявший на склоне холма ратник крикнул:

  - Всадник. Один.

  Демьян резво забрался и глянул на поле:

  - Это Ульян.

  - Стало быть, все сюда идут.

  У меня опять появилось чувство чего-то неправильного. Ведь даже несмотря на одного убитого, всё идёт слишком гладко. Чего-то не хватает. А вот чего?

  Нет. Убитых два. Лошадь Ульяна остановилась, и парень, в спине которого торчало семь стрел, свалился. Его подхватили подошедшие ратники и понесли вниз.

  Все крестились. Угрюмо молчали. Значит, возможно, о нас знают.

  - Поганые!

  Мы поднялись на холм и выглянули на поле.

  Серая масса монгол выползала из-за леса.

  - Все в ряд!

  Поднялись в седло и, выехав на холм, выстроились. Рядом замер Демьян. Я зашипел:

  - Ты что тут делаешь? А ну к остальным стрелкам дуй.

  Демьян упрямо мотанул головой:

  - Не пойду. Здесь моё место.

  Огляделся, ища глазами Кубина, но не нашел.

  Ладно. Поздно его отправлять.

  Ратники угрюмо смотрели, как поле заполняется врагами.

  Господи!

  Сколько же их?

  Все стали бормотать молитвы и креститься. Я вдруг услышал бормотание стоявшего за Демьяном ратника:

  - Я вижу славных предков своих.

  - Вижу всех отцов и дедов.

  - Они смотрят на меня.

  - Зовут к себе.

  Стоявший с другой стороны Горин не обращал на это внимания, и когда ратник произнёс последнюю фразу:

  - Я чту и помню отцов своих!

  Горин произнёс:

  - Аминь.

  Вдруг на моё плечо легла рука Горина. Я повернулся. Он смотрел на меня.

  - Прости меня, брат.