Завещание рыцаря

— Вот так… Сколько их приходило таких — не счесть! И для всех стеной на пути, щитом в руке воина вставала Русь… Мстислав Удалой не стал дожидаться помощи с Севера. Со своими союзниками и ближними князьями — Даниилом Романовичем, Мстиславом Луцким, Олегом Курским, Мстиславом Романовичем Киевским — собрав пятнадцать тысяч воинов из южнорусских княжеств, он выступил в степь, на помощь половцам. Рати соединились у границ Дикого Поля, дальше шли вместе. Шли по сухой, бескрайней степи, с ходу сметая небольшие монгольские отряды. Воевать наши предки умели хорошо, да и враг не казался опасным — маленькие, кривоногие воины в кожаной броне, на выносливых, но тоже маленьких мохнатых лошадках. Невдомёк было Мстиславу Удалому, что враги лишь заманивают союзников, дразнят лёгкими победами…И вот русско-половецкая рать вышла к реке Калке. А у реки уже стояло ВСЁ монгольское войско — чернела от края до края земли степь и трудно было дышать от вони лошадиного пота и людских тел. Вчетверо больше было монголов! Да разве лишь в численности дело? Перед самым боем Мстислав Киевский поссорился с Удалым, увёл свои полки, да и встал лагерем на холме: вы, мол, давайте, бейтесь, а мы сами с усами! Своей силой управимся!

— И управились? — жадно спросил Энтони. Я покосился на него и увидел, как блестят глаза англичанина — рассказ заинтересовал его.

— Управились, — тяжело сказал Олег Никитович. — Только не они с татарами, а татары с ними… Как ударила конница Бурундая в центр союзной рати, так и бросились бежать половецкие отряды. И смяли наших, что стояли позади… И ворвались в эту кашу монголы — на плечах половцев… — наш историк стоял возле стола, держась за его верх пальцами. Пальцы были белые… — Бой получился коротким и для наших неудачным. Мстислав Удалой пробился сквозь врагов и, раненый, ускакал. Больше полусотни князей, княжичей и бояр в плен попали… А Мстислав Киевский стоял на холме и смотрел! И дружина его стояла. Кровавыми слезами плакала — и смотрела, как гибнет русское войско из-за княжьей розни.

— Ну и союзнички, — насмешливо сказал Энтони. Я зло посмотрел на него, но тут услышал, как он тихо бормотнул себе под нос: «Впрочем, наши не лучше…»

— Да, вот такие союзники, — с горечью подтвердил Олег Никитович. — А потом настал черёд и Мстислава. Три дня оборонялись киевляне на холме за наспех сооружённым частоколом! Монголы не могли взять эту импровизированную крепость… Тогда они пошли на обман — своё излюбленное оружие, безотказное с европейцами тех времён. Они пообещали, что сохранят жизнь сдавшимся и отпустят их при условии сдачи оружия. Киевляне вышли из лагеря — не знали они тогда всей подлости незваных гостей! И, едва сложили воины оружие, как монголы тут же перебили всех простых воинов, а князя и бояр схватили… Пленных русских военачальников победители, связав, уложили на землю, настлали на них доски, а на тех досках устроили пир с плясками… Так и задавили пленных татары, — сказал, помолчав, Олег Никитович, мы вздрогнули. — А сами вдруг повернули. Ушли на Волгу, где потерпели обидное и неожиданное поражение от волжских болгар, после чего скрылись в своих степях — на долгие четырнадцать лет. На Руси вздохнули с облегчением — и забыли про незваных гостей, снова увлеклись княжескими междуусобицами… И князья, как сказано в «Слове о полку Игореве», «то — моё, и то — моё тоже» говорили, и «малое называли великим», и «сами на себя крамолу ковали»… Успокоилась Русь напрасно! Наступал роковой 1237 год — самый тяжёлый в нашей нелёгкой, кровавой истории. Чингисхан умер — снедаемый манией преследования великий убийца, «Потрясатель Вселенной», закончил свои дни в железной юрте, из которой не выходил даже по нужде — достойный финал карьеры! Но его внук, хан Батый, повёл путями деда, к «тёплому морю», трёхсоттысячную орду жестоких, диких, беззаветно, фанатично преданных ему кочевников. Ещё в 1236 году эта орда дотла разорила Волжскую Болгарию, прошла через мордовские леса по замёрзшим рекам и неожиданно появилась у границ русских княжеств. Как раз где-то здесь, в наших местах… Вот это и была настоящая беда, грозная и неотвратимая. Такую если встречать — то всем миром, всей силой, сообща. Если бы встретили так — может, и отбились бы! Сообща наши княжества могли выставить «в поле» 150–170 тысяч воинов, и каких — лучших в Европе, наверное! Но ведь то сообща… А порознь самые сильные из княжеств едва-едва могли наскрести 15–20 тысяч — против единой, свирепой, беспощадной, оснащённой китайской боевой техникой трёхсоттысячной армии!.. — Олег Никитович на мгновение остановился и вдруг прочёл:

— И со всех сторон шли враги на нас!
И таким большим было их число,
Что его пока не придумали…