Завещание рыцаря

Через пять минут мы вышли к реке, вдоль берега которой тянулась тропка — и я расхохотался:

— Да вот она — обряку! Энтони не обряку — а «Об об реку», около реки! В смысле — если мокнуть — мочиться — не хотим, нужно идти вдоль реки и…

— Теперь я и сам вижу, — недовольно сказал Энтони, — вон мостик…

Мостик состоял из двух брёвен и, как я ехидно заметил, на карте у Энтони отмечен не был. Англичанин буркнул, что на русскую дурость карта не рассчитана.

— Поэтому с нами лучше не воевать, а дружить, — заметил я наставительно, и Энтони откликнулся:

— Согласен.

Мы какое-то время постояли на брёвнах, глядя, как у дна ходит рыба — и не маленькая. Это зрелище меня так и подбивало наладить спиннинг и попытать счастья, но Энтони заявил, что до привала далеко и тащить с собой рыбу глупо, а нужно думать, у кого бы узнать поточнее, как в этих местах обстоят дела с крепостью. Если уж мне приспичило чего-то найти на вечер, то лучше поискать грибов.

— В такое лето для поиска грибов нужен английский оптимизм, — ответил я сердито, уже когда мы шли по лесу еле заметной — звериной, наверное, — тропинкой. Комаров тут не было — местность плавно поднималась, деревья стояли пореже и между ними задувал тёплый, но всё-таки ветерок. Кусты почти исчезли, в подлеске осталась густая трава, какой не бывает в глубине леса — и не успел я сказать, что мы, наверное, подходим к опушке, как лес кончился и перед нами развернулся вниз косогор, переходивший в широкий луг с редкими берёзками. А в паре километров впереди опять начинался лес — отсюда он казался синим и загадочным.

Пекло. Над травой колебался разогретый воздух. Высоко-высоко в небе ходил кругами ястреб, отдыхавший в потоках воздуха — в небе, похожем по цвету на потёртые джинсы, безоблачном и тоже горячем. Вот стоя здесь и вправду можно было представить себя в далёком прошлом, не изгаженном никакими помойками…

Энтони поднёс к глазам бинокль и какое-то время изучал луг. Потом сообщил:

— Колодец посреди этого луга. Или что-то очень похожее. Пошли?

— Конечно, чего ждать? — заторопился я. Вода во фляжках степлилась и воняла пластмассой, как это всегда бывает с новыми фляжками.

Мы начали бегом спускаться по откосу — лес исчез из глас и нас со всех сторон обступила высокая сохнущая трава. Обычно на таких лугах влажная почва, но нынешнее лето высушило даже заливные луга — и трава на корню превращалась в сено…

— А какой азимут на этот колодец? — в шутку спросил я. Энтони невозмутимо так ответил:

— Двадцать пять. Что теперь скажешь о наших картах?

— Скажу, чтобы ты следил за компасом, — посоветовал я, — а то заблудимся в этой траве…

Не знаю, компас помог, или что, но мы вышли точно к колодцу. Да, это и в самом деле был колодец, но немного необычный — сруб выложен из плоских каменных плиток. Мятое жестяное ведро стояло вверх дном на краю сруба, вода серебрилась совсем близко — всё-таки луг есть луг.

Энтони вытащил ведро, мы вместе напились из него и залили фляжки. Тут, около колодца, было прохладнее, хотя сверху жарило. Трава вокруг перешёптывалась, хотя не было ветра — её колыхал идущий от земли горячий воздух.

Мне подумалось, что у колодца неплохо бы вздремнуть; совершенно безмятежное ощущение покоя охватило меня. Похоже, нечто подобное ощущал и Энтони — он сбросил рюкзак и, потянувшись, весело спросил:

— Ну что плохого может сейчас случиться? — но почти тут же его взгляд, направленный мне за спину, изменился и он добавил негромко: — Чёрт, лучше бы я не спрашивал…

Я обернулся сразу. Нас подвело именно шуршание травы, чтоб её…

С другой стороны колодца стояли двое мальчишек нашего возраста — по пояс голые, загорелые, одетые в чёрные брюки, заправленные в высокие берцы на тугой шнуровке. Один — блондин, почти беловолосый и узколицый — держал пять фляжек, другой — накачанный, с татуированным на левом предплечье мечом — большую пластиковую канистру. Особо враждебными они не выглядели, но держались по-хозяйски.

— Привет, — вполне дружелюбно сказал блондин, бросая фляжки на жухлую траву. Его спутник поставил канистру и молча начал спускать ведро в колодец. Мы ответили такими же приветствиями и — все трое — продолжали молча разглядывать друг друга. — Вы откуда?

Я напрягся. Не знаю, как в Англии, а у нас с таких вопросов часто начинаются драки… «Ты откуда?… А чего здесь ходишь?… А мы сюда чужих не звали…» — и поехало… Поэтому я сразу пошёл на обострение конфликта. Многим это покажется глупостью, но, если противник явно не превосходит вас численностью, то лучше самому спровоцировать его, появляется преимущество.

— Закрой хлеборезку, — посоветовал я, — а то так звездарезну — все пуговицы на кальсонах поотскакивают.