Завещание рыцаря

Мы с Энтони переглянулись. Олег Никитович не мог не знать этого — а мы, как назло, не догадались всё-таки рискнуть и расспросить его поподробнее… Сообщение о бесперспективности поисков было неприятным, но не трагическим — мы решили прислушаться к авторитетному мнению и с утра скорым маршем выдвигаться севернее, к селу Татариново.

Нам предложили место в одной из мальчишеских палаток, но мы гордо отказались, заявив, что, во-первых, у нас есть своя, английская, а во-вторых мы переночуем на свежем воздухе в спальных мешках, так как обладаем секретным оружием против комаров.

— Гвоздичное масло? — немного недоверчиво спросил тот, кто пел у костра. Мы удивились и не смогли этого скрыть. Энтони спросил:

— Откуда вы знаете?

— Доводилось пользоваться, — не вдаваясь в подробности, ответил тот.

Укладываясь около догорающего костра, я обратил внимание, как здорово устроен лагерь — почти с комфортом, нигде ничего не валяется, нет замусоренных, загаженных кустов. Энтони тоже одобрительно посматривал вокруг и благосклонно высказал одобрение Кольке, который задержался у костра. Наш знакомый по спаррингу пожал плечами и с серьёзной миной ответил:

— Уходя из леса, всегда необходимо закапывать все бутылки, банки и всё, что осталось от человека… Нас так учат и, по-моему, это правильно. А в такую сушь, как в это лето, нужно быть вдвойне осторожными. Вы лесной пожар видели? — он задумался и признался: — Я один раз видел. Мы с пацанами сами его устроили и еле от него сбежали — реку пришлось переплывать!

Он ушёл в палатку, и лагерь практически затих, только в девчоночьей — большой — палатке тихо перешёптывались и что-то шуршало: похоже, по кругу ходила плитка шоколада. Часовой отошёл от костра и растворился в темноте. Мы лежали возле углей костра, над которыми танцевали синие и рыжие султанчики пламени — лежали голова к голове и смотрели в небо, отчего у меня постепенно возникало чувство, что то ли я плавно поднимаюсь вверх, то ли небо неспешно и ровно опускается на меня со всеми созвездиями — необычайно яркими, крупными, словно… да, словно по тёмно-синей ткани вышили узоры бриллиантами… Нет, не только бриллиантами — я начал различать среди звёзд зеленоватые… голубые…

— Я знаешь о чём подумал? — негромко спросил Энтони, но я вздрогнул — задремал незаметно, чуть ли не с открытыми глазами. — Вот мы говорим: сто лет назад — много. И триста — много, семьсот — вообще непредставимая давность… А ведь звёзды — они и тогда такими были. Ничуть не изменились. Для нас — эпоха, а для них — ничего. Понимаешь, небо — оно такое же было над той крепостью в ту зиму, Эндрю. Обидно…

— Обидно? — удивлённо спросил я.

— Да, обидно, — неожиданно горячо сказал Энтони. — Что же выходит — мы строим, ненавидим, любим, воюем, умираем, дружим, мечтаем — а звёздам всё равно! Они так далеко, что все наши проблемы для их вечности — ерунда, мышиная возня какая-то на захолустной планетке… А это неправильно. Мы — люди! Когда-нибудь мы и до этих звёзд доберёмся… — и вдруг продолжал потускневшим голосом: — Или не доберёмся. Так и будем делать всё новые и новые телевизоры с суперплоскими экранами… вместо звездолётов…

— Ты о чём? — осторожно поинтересовался я.

— Так… Эндрю, тебе не кажется, что люди разучились мечтать? Что они стараются побольше развлекаться и поменьше делать… а открывать новое — сидя у телеэкрана?

— Я про это никогда не думал, — честно сказал я. — Я-то очень люблю мечтать!

— Я тоже, — признался Энтони. — А то, что я сказал, говорит отец. И мне часто кажется, что он прав…Знаешь, а ведь те двое скотов ни за что не поверят, что я ищу не клад, Эндрю. А если их в этом как-то убедить — решат, что я сумасшедший.

— Да ты и правда сумасшедший, — серьёзно сказал я. — Сам подумай: припёрся в Россию искать Святой Грааль и останки своего предка, погибшего семь веков назад!

— И правда, — уже весело согласился Энтони, — сумасшедший. Только почему же ты тогда пошёл со мной?

— Дурак дурака видит издалека, — буркнул я. — Давай-ка спать, милорд, нам завтра шагать весь день!

— Гуд найт эврибоди, гуд найт[11] — дурачась, пропел Энтони и с шумом повернулся в своём спальнике.

ГЛАВА 18

Тёмно-зелёный УАЗик с верхом из пыльного серого брезента лихо остановился метрах в десяти впереди нас, подняв с лесной дороги бурое облако, похожее на дымовую завесу. Из его глубин молодой голос прокричал:

— Куда шагаем, пацаны?!

Пыль осела (в том числе и на крышу, добавив там ещё один слой), и мы с Энтони увидели стоящего около распахнутой дверцы молодого плечистого мужика в выгоревшем камуфляже и надетой набекрень фуражке лесничего. Он внимательно рассматривал нас — но вполне дружелюбно.

— В Тудыновку, — ответил я. — Продуктов надо купить, — и подкинул на плече похудевший рюкзак.

— Садитесь, — ткнул рукой в салон мужик, — подброшу до места… Рюкзаки давайте назад.