Завещание старого вора

Свет вспыхнул неожиданно и очень ярко. Рогов увидел Шамана, лежащего на полу. На него взгромоздился стокилограммовый Головин, уперся коленом ему в шею и заломил руки за спину. Действовал он проворно и быстро, не обращая никакого внимания на трещавшие суставы. Звонко щелкнули наручники.

– Теперь он никуда не денется!

– Фараоны! Твари! – орал Калаш, пытаясь вырваться.

Но один из оперативников уселся на его ноги и крепко удерживал тело. Другой перехватил руками шею и лишил бандита возможности даже пошевелиться. Третий, пренебрегая его стонами, крепко завязывал ему руки за спиной.

Более других доставалось Авдею, попытавшемуся выбежать из дома, как только включился свет. Ему не повезло. Он натолкнулся на Кобзаря, шедшего позади, который без особых раздумий крепко приложился рукоятью пистолета прямо ему по лбу. Связанный уголовник лежал на спине и никак не мог прийти в себя.

– Крепко ты его, – посетовал Головин. – Не помер бы.

– А хоть и помрет, не велика потеря, – высказался майор Рогов.

Бандит негромко застонал и открыл глаза.

– Эти твари живучие, – заметил Трубачев.

– Поглядим. Мы это можем исправить. Давайте, ребята, поднимайте его. Всех в ту комнату. Нам нужно обыск провести. Найдите понятых.

Оперативники подхватили бандитов под руки, приволокли в соседнюю комнату и рассадили по углам.

– Вот мы и встретились, гражданин Шамардов, – сказал Рогов и посмотрел на ухмыляющегося Шамана. – Долго мне пришлось за тобой бегать.

– Перехитрил ты меня, начальник, – заявил Шаман, сплюнул на пол кровь с разбитой губы и злобно оскалился. – Твоя взяла. – Он посмотрел на Кобзаря, стоявшего в дверях, и процедил: – Значит, ты стукачок ментовский. Как же я тебя, мусора поганого, сразу не раскусил, – посетовал он. – У меня ведь на вас особый нюх. Если бы знал, так ты у меня и дня не протянул бы. Еще поквитаемся, гадом буду!

Майор Рогов пододвинул к себе стул, в упор посмотрел на арестанта и проговорил:

– Шаман, ты зубами-то не щелкай. А то я тебе последние вырву. Давай-ка рассказывай, что ты здесь собирался делать?

– За папиросами сюда пришел. Курить захотелось, – с усмешкой ответил Шаман.

– Товарищ майор, разрешите мне. Он со мной посговорчивее будет, – вмешался Головин.

– Не кипятись, – одернул его Рогов. – Он сам все расскажет, если не хочет, чтобы его к стенке поставили.

– Ты мне, начальник, не втюхивай туфту! Знаю свои расклады. Деревянный макинтош меня ждет. А ты мне тут рамсы красивые расписываешь.

– Нам и так все известно, Шаман.

– А если известно, тогда чего ты соловьем поешь?

Громко топая массивными каблуками по деревянному полу, в комнату вошел Окулов.

– Ну-ка, потеснитесь, – заявил он и протиснулся между оперативниками, сгрудившимися у входа в комнату.

Этот огромный, очень высокий человек с неподдельным интересом рассматривал бандитов, сидящих на стульях.

– Вот, значит, вы какие. А знаете, я вас именно такими и представлял. Надо же, какие типажи! Дивная фактура!

– Этот шут и есть ваш ювелир? – осведомился Шаман.

– Позвольте представиться, заслуженный в полном смысле этого слова артист Московского художественного театра Никанор Окулов, он же ювелир.

– По полной развели! – посетовал Шаман. – Как каких-то фраеров. Сказал бы мне кто, что я так лоханусь, так в жизни не поверил бы! А я ведь и в самом деле этого клоуна за ювелира принял.

– Значит, говорить не будем? – осведомился майор Рогов.

– Начальник, мне это без надобности, – равнодушно отвечал Шаман. – У меня билет в один конец.

– Ты можешь попробовать. У тебя есть шанс.

– Теперь он мне без надобности. Я хорошо пожил, начальник, так, что тебе и не снилось. И жратва у меня на столе была, и баб хватало. Никогда себе ни в чем не отказывал. Мне и желать-то больше нечего.

– Обыскали вы их? – спросил майор кого-то из подчиненных.

– Так точно! У каждого по револьверу было, – ответил тот.

– Соберите все эти брюлики, чтобы ни один камушек не потерялся, – строго наказал Рогов. – Я за них головой поручился.

– А не боишься без головы остаться? – неожиданно спросил Шаман.

– Ювелирные изделия на месте? – Майор Рогов повернулся к Никанору Окулову, продолжавшему топтаться в комнате.

На породистом полноватом лице застыла блаженная улыбка.

– А разве может быть иначе? Все на столе, как и полагается. Я получил огромное удовольствие, разглядывая все эти сокровища. Прямо как в Алмазный фонд попал!

– Полуянов, забери драгоценности.

– Есть! – энергично ответил старший лейтенант.

– А вы знаете, я и в самом деле на какое-то время почувствовал себя настоящим ювелиром, – продолжал Окулов, пребывающий в приподнятом настроении. – Особенно мне понравилось колье. Вы сказали, что оно принадлежало императрице Марии Федоровне?

– Точно так, – подтвердил майор Рогов.

– Какая все же тонкая работа! – в восхищении воскликнул Никанор Окулов. – На одном из камушков я насчитал двадцать четыре грани. Все они одинаковых размеров. Но говорят, что граней может быть больше: тридцать шесть и даже семьдесят две. Такое трудно представить. Можно только догадываться, какая была игра света, когда это колье украшало прекрасную шею императрицы.