Завещание волхва

– Что вы делаете, Георгий? – стараясь говорить спокойно, спросила Марина.

– Сама не видишь? – грубо произнес тот, отводя глаза. – Что народ решил, то и делаю. Я завсегда с народом.

– Нехорошо это, – сказала Марина. – Вы и сами знаете. Иначе не стали бы прятать от меня глаза.

– Ничего я не прячу, – буркнул Георгий и оглянулся на толпу, будто прося от нее помощи.

От толпы отделились Егор и Коля и подошли к ним. От них сильно разило водкой. Они держали себя развязно и нагло.

– Отойди, училка, – потребовал Егор. – Не мешай людям!

– Не отойду, – твердо ответила Марина. – Это самосуд! Вы ответите перед законом.

– Закон – что дышло, – пьяно захихикал Коля. – Что народ решил, то и законно.

– Это вы-то народ? – презрительно спросила Марина. От страха у нее дрожали ноги и руки, но она прилагала все усилия, чтобы это не было заметно. – Очень сомневаюсь.

– А ты не сомневайся, училка, – зло сказал Егор, глядя на нее своим мутным глазом. – И уйди, от греха подальше! А то зашибут ненароком.

Но Марина не ушла.

– Люди! – закричала она, чтобы ее услышали остальные. – Остановите их! Они пьяны и сами не ведают что творят.

Она искала в толпе знакомые лица, чтобы обратиться к ним и призвать на помощь. Но не находила. Или не узнавала. Лица были обезображены ненавистью и злобой. Они изменились до неузнаваемости. Тогда Марина обратилась к отцу Клименту, своей последней надежде.

– Отец Климент! – воззвала она. – Вы-то почему молчите? Остановите их! Они совершают зло.

Но толпа шумела, заглушая ее голос, и отец Климент не услышал ее. А если бы даже и услышал, то едва ли это что-то изменило бы. Пастырь давно потерял контроль над своими прихожанами, а его робкие попытки образумить их терпели неудачу. Все жаждали крови и разрушений. Это была уже стихия, не подвластная разуму, слепая и беспощадная. Вызвав ее из темных глубин, отец Климент не сумел с нею совладать, и теперь не знал, как загнать обратно. Он был растерян и беспомощен. И только молился, отстранившись от происходящего. Марина осталась одна в противостоянии со злом.

Воззвав к отцу Клименту и не получив ответа, она поняла это. Но не дрогнула. Неожиданно для всех Марина ударила канистру ногой, словно футбольный мяч, и та свалилась на бок. Жидкость, громко булькая, полилась на землю. Толпа взвыла от негодования. Егор и Коля бросились к Марине. Они схватили женщину за руки, повалили и потащили волоком по земле, не обращая внимания на ее жалобные крики и призывы о помощи.

Неожиданно гул толпы стих, словно у всех разом отнялись голоса. Даже Егор и Коля остановились, пораженные до глубины души. В монолитной и неприступной прежде ограде внезапно появилась трещина. Она росла на глазах, и вскоре стало ясно, что это была калитка. Она распахнулась, из нее вышел молодой мужчина. Он был невысок, сутуловат, далеко не богатырского вида, но толпа, словно испугавшись чего-то, отшатнулась. Одинокий голос крикнул, но тут же смолк, будто захлебнувшись:

– Волхв!

Люди знали, что в доме жил жрец Велеса, но он недавно умер. Они шли громить Усадьбу Волхва, однако не были готовы встретиться с ее хозяином. Кому-то показалось, что умерший волхв ожил и вышел к ним, и он вслух высказал эту догадку. Кто-то взвыл от ужаса. Многие начали креститься, испуганно или растерянно повторяя: «Свят, свят, свят!»

– Оставьте ее, – потребовал мужчина. – Вы обезумели. И не отдаете отчета в своих поступках. Вы уже даже не люди, а какие-то нелюди. Побойтесь Бога!

Но чем дольше он говорил, тем меньше страха становилось у толпы. Все поняли, что это не был оживший мертвец или призрак. И уж тем более не языческий бог, которого многие жители поселка боялись не меньше, а то и больше, чем своего православного бога. Своего они могли умилостивить, покаявшись, вымолить у него прощение за совершенный грех. Как подступиться к языческому богу, чем подкупить его, они не знали. Но к ним вышел и с ними говорил человек, такой же, как они, слабый и беззащитный. Ненависть, а вместе с ней и решимость, вернулась, помноженная на стыд, вызванный только что пережитым страхом. Кто-то злобно крикнул:

– А ты кто такой, чтобы нам указывать? Языческий выродок!

Следом полетел камень. Он угодил Олегу в лоб. Полилась кровь, заливая глаза. Он пошатнулся. Увидев кровь, толпа озверела. Камни полетели градом. А Егор, отпустив Марину, схватился за свой карабин и прицелился в Олега. Коля попытался ему помешать, жарко шепча в ухо:

– Не дури, Егорша! Забыл что ли? Мы должны его взять живьем! Зачем убивать?

– Я только в ногу, – бешено вращая глазом, злобно усмехнулся Егор. – Чтобы никуда не убежал.

Он уже был готов нажать на курок, когда на него сверху спикировала ворона.

В суматохе никто не заметил, когда над головами людей появилась и стала молчаливо кружить стая ворон. Птицы словно выжидали. Когда полетели камни, они начали громко и угрожающе каркать. А потом, как по команде, резко снизились и напали на людей.