Завещание волхва

– Садитесь в автобус! – приказал отец Климент и дав знак водителю, которого рассмотрел в толпе. – Георгий, открывай двери!

Все бросились к автобусу. Отец Климент ухватил звонаря, пробегавшего с хоругвью мимо него, за шиворот и строго спросил:

– Почему колокол сипел, отрок жопорукий?

– Так треснул он, – виновато пояснил Владимир. – Только я дернул за язык – гляжу, трещина пошла поперек. С чего бы это?

– Смотри, чтобы я тебя за язык не дернул, – пригрозил отец Климент. – Не вздумай болтать об этом, не то прокляну!

– Ей-богу, никому не скажу! – пообещал Владимир. И жалобно попросил: – Отпустите, батюшка! А то все места займут. Придется до оврага пехом переть.

Отец Климент выпустил ворот из рук, и обрадованный юный звонарь бросился к автобусу. Но, подбежав, он остановился в растерянности. Хоругвь не позволяла юноше протиснуться в набитый битком салон. Надо было или бросать ее, или идти пешком.

Мест не хватило еще для нескольких старух и самых слабых прихожан, которых оттеснили более сильные. Образовался целый отряд, составленный из сирых и убогих, который возглавил отец Климент. Владимир шел за ним и нес хоругвь. Следом пристроились остальные.

– Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное, – провозгласил отец Климент и дал знак примкнувшим к нему следовать за автобусом, который, натужно урча, уже тронулся с места.

Вскоре площадь опустела, приняв свой будничный вид. И даже перепуганные гуси не рисковали возвращаться на обжитое место. За этот день они пережили столько неприятностей, что это надолго, если не навсегда сбило с них спесь и лишило веры в свою исключительность.

Белозар сел в вертолет и поднялся над площадью, взвихрив тучу пыли. Он летел высоко в небе над колонной, составленной из автобуса и пешего отряда с хоругвью, словно прикрывая крестный ход с воздуха. Это было впечатляющее зрелище. Еще более внушительной процессия стала после того, как автобус остановился у оврага, а дальше все пошли пешком. Отец Климент и звонарь с хоругвью по-прежнему шли впереди, а замыкали шествие теперь Егор и Коля. Охотники держались особняком из опасения, что им придется делиться водкой с остальными. Время от времени они прикладывались к бутылке, чтобы поддержать свой боевой дух.

Но когда колонна приблизилась к Усадьбе Волхва, Егор и Коля вышли вперед. Повинуясь приказу отца Климента, охотники обошли ограду кругом, но нигде не нашли входа. С недоуменным видом они сообщили об этом батюшке.

– Не может этого быть, – не поверил отец Климент. – Идите за мной, люди православные!

На этот раз уже вся колонна с отцом Климентом во главе обошла дом. Но результат оказался тот же.

– Бесовское наваждение! – произнес батюшка и трижды осенил себя крестным знамением. После чего воинственно воскликнул: – Да разверзнутся врата геенны огненной!

Но и это не помогло. Тогда отец Климент решил обойти ограду еще раз с пением Херувимской песни. Он первый, гнусаво на церковный манер, затянул:

– Иже херувимы тайно образующе…

Народ шел за ним и подпевал, кто во что горазд. Старославянского языка, на котором пел батюшка, никто не знал, поэтому вместо традиционного исполнения выходила какофония. И только всем известное «аллилуйя», произнесенное трижды, прозвучало, как подобает, красиво и протяжно. Однако и это не открыло входа в Усадьбу Волхва. Батюшка стал в тупик. Паства заметила его замешательство и начала волноваться.

– В топоры ее, ребята! – закричал Егор, отстраняя батюшку и выходя вперед. – Порубаем к такой-то матери!

– Окстись, Егор! – попытался урезонить его отец Климент. – Не богохульствуй!

Но возбужденная паства уже не слушала своего пастыря. Идея с топорами многим понравилась. Егора поддержали одобрительными криками.

– На дрова! – истошно закричала какая-то старуха и тяжко закашлялась, надорвав этим криком грудь. Сердобольный Коля подошел к ней и дал отхлебнуть из бутылки водки, чтобы облегчить ее страдания. Старуха отпила глоток и закашлялась еще сильнее, бессильно хватая воздух беззубым ртом. Но этого уже никто не замечал. Бутылка, кем-то выхваченная из ее рук, пошла по кругу. К Коле она вернулась уже пустой. Но это не расстроило охотника. Решив быть щедрым, поскольку это ему ничего не стоило, он достал из кармана еще одну бутылку. Вскоре и та опустела.

Выпитая водка придала народу недостающей до этого решимости. Призывы разрушить ограду зазвучали настойчивее и громче. Однако вышла заминка. Очень скоро выяснилось, что топоров нет. Никто не подумал об этом заранее. А бежать за ними в поселок никому не хотелось. Было далеко, и это отняло бы слишком много времени и сил. Тогда Коля, вдохновленный своей внезапной возросшей популярностью в народе, предложил другую идею.

– Сжечь ее!