Завет Кольца

— Вы действительно считаете, что это кости дракона? — бесстрастно осведомился Дьёфар. — А может быть, это больше похоже на лопатку молочного козленка? А вот это? Вы думаете, что у дракона может быть рыбий хребет?

— Никто не знает, как выглядит скелет еще неродившегося дракона, — прошептал Фонтинааль.

— Может быть, в нем есть сердцевина от яблока или вишневые косточки? — Дьёфар больше не мог сдержать ухмылки. Он поднял на палке кусок черной массы, в которой были вишневые косточки, и поднес к носу мага.

Фонтинааль был настолько потрясен, что не мог выдавить из себя ни слова. Наконец-то и до Уры, и до Лодаста тоже дошло, что все это значит.

Вдруг тишина взорвалась. Прилетел легкий ветерок, и зашелестела трава. Два жаворонка взмыли в небо. На ветках деревьев и кустов защебетали птицы. Откуда ни возьмись появились пчелы и деловито зажужжали вокруг. На горных лугах заблеяли овцы и козы. Где-то закукарекал петух.

Дьёфар отбросил палку, повернулся к толпе и поднял руку.

— Четвертого яйца дракона никогда не существовало! — громко сказал он. — Желая возвыситься, ваши представители гильдий и сословий хотели перенести в город помет. Чтобы выделиться из народа и продемонстрировать свое особое положение в обществе, вы были готовы возвести новый храм в честь кучи фекалий!

Все стыдливо опустили головы. По толпе прошел ропот, но никто не засмеялся.

— Спектакль окончен, — продолжал Дьёфар. — Возвращайтесь в свои дома, мастерские, храмы, на ваши фермы и поля! И подумайте о том, что хотел сказать всем нам Верховный дракон.

В этот вечер Ладия в первый раз лежала в объятиях Дьёфара. Они объявили о своей помолвке. После событий этого дня никто не осмелился упрекнуть их в том, что в первую же ночь они были вместе.

— Тебя действительно не задевает, что ты у меня не первый мужчина? — спросила Ладия немного нервно.

— Как меня это может задевать, если даже Верховный дракон не нашел здесь ничего предосудительного? — ответил Дьёфар.

Она нежно поцеловала его.

— Я бы не хотела, чтобы ты только из-за дракона…

— Ч-ч-ч. — Дьёфар приложил к ее губам палец. — Я люблю тебя, Ладия, все остальное неважно. Даже выйди ты замуж и обзаведись детьми, я продолжал бы тебя любить. — Он откинул прядь волос с ее лба. — Мы все получили сегодня серьезный урок о том, куда могут завести излишняя гордость и ревность.

Ладия прижалась к нему.

— Все-таки мне жаль Уру, Фонтинааля и других, — сказала она. — Они потеряли лицо. Пройдет еще немало времени, пока им удастся восстановить свой авторитет.

— Это жестокий урок для них, — ответил Дьёфар, — но он был необходим. А репутация короля не пострадала. Ты сама разговаривала с драконом и знаешь, что предстоит время больших перемен. Поэтому сейчас особенно важно, чтобы народ оставался един и не был ослеплен жадностью и властью. В этом и есть смысл послания дракона. — Он задумался. — Я только спрашиваю себя, была ли необходимость демонстрировать это так грубо?

— О, я думаю, он хотел сказать нам гораздо больше. — Ладия лукаво улыбнулась. — Правила, которые придумали люди, чтобы упорядочить свою жизнь… Касты, сословия, искусственно выдуманные границы… Для дракона они ничего не значат. — Она заглянула Дьёфару в глаза. — Вполне возможно, что золотой дракон охраняет повелителей, белый дракон — ученых и художников, а красный — весь народ. Но это не значит, что действительно существует такое деление.

Дьёфар наморщил лоб:

— Что ты имеешь в виду?

— Кто обладает властью над народом? Разве родители в известной степени не имеют власти над своими детьми? А мастера над подмастерьями? Учителя над учениками? А разве пастух, играющий на флейте, — не музыкант, а хороший целитель — не ученый? Разве философ, торгующийся на рынке из-за фруктов и овощей, не простолюдин? И разве иногда не случается, что короли и князья лишаются своей власти и живут в ссылке среди крестьян?

Дьёфар смотрел на нее с изумлением.

— Я никогда об этом не думал, — растерянно признался он. — Ты мудрая женщина. Но какое это имеет отношение к… — он ухмыльнулся, — к четвертому яйцу дракона?

— Я думаю, — ответила она, — дракон хотел сказать нам, что не имеет никакого значения, к какой касте нас причисляют. На самом деле, все это… — она склонилась к нему и остальное прошептала на ухо.

Эйприл Диллингер Финраель Темный (перевод Е. Шушлебиной)