Завет воды

— Спасибо, что привезли это. Чрезвычайно полезная информация. — Ума откидывается на стуле. — Итак… Мариамма, на общем вскрытии не обнаружено повреждений тела настолько серьезных, чтобы они могли привести к смерти вашего отца… Он утонул. — Она делает паузу, давая Мариамме возможность принять эту мысль. Если бы не болезнь, отец мог бы выплыть и спастись. Мариамма берет себя в руки и кивает, предлагая Уме продолжить. — Перед тем как проводить вскрытие мозга, я поговорила с доктором Дасом из неврологии, рассказала, что мне было известно. Он был рядом, когда я извлекала мозг. И мы кое-что увидели. Признаюсь, я чуть было не пропустила ключевую деталь. Она была чрезвычайно мелкой, и мне повезло, что я заранее знала вашу историю и рядом стоял Дас. Давайте пойдем в лабораторию мозга, и я вам покажу, — предлагает она, вставая.

По пути Ума рассказывает:

— Мозг нужно не меньше двух недель подержать в формалине, чтобы затвердел, а лучше даже подольше. Перед тем как идти сюда, я достала его из раствора, его можно брать в руки, но разрезать пока рано.

Срезы мозга — это такой патологоанатомический ритуал, проводимый посредством ножа и доски, когда мозг нарезают ломтями, как буханку хлеба.

— Кстати, в лаборатории нас ждет доктор Дас. Вы готовы?

Лаборатория мозга похожа на длинную прямоугольную кладовку с полками по двум сторонам и окном во всю стену в дальнем конце. Полки забиты пластмассовыми ведерками, как банки с краской в строительном магазине, вот только в этих ведерках хранятся мозги, в ожидании, пока они затвердеют. Свежий мозг, когда его извлекают, совсем мягкий и принимает форму любого сосуда, в который вы его положите. Чтобы в процессе затвердевания сохранить его изначальную форму, через кровеносные сосуды на нижней стороне продевают нить, а затем перевернутый мозг подвешивают в формалине, привязав нить к перекладине над верхней кромкой ведра.

Доктор Дас, сутуловатый, ничем не примечательный мужчина, терпеливо ждет их. На столе у окна, на подносе, прикрытый зеленой тканью, как поднимающееся тесто, лежит папин мозг.

Представив доктора, Ума бросает короткий взгляд на Мариамму и снимает ткань. Мозг отца чуть больше кокосового ореха. С нижней стороны, как стебель под соцветиями цветной капусты, располагается ствол мозга. С него, как развязанные шнурки, свисают черепные нервы, перерезанные Умой в процессе извлечения мозга из черепной коробки. По этим нервам шли сигналы от папиных глаз, ушей, носа и горла, давая ему возможность видеть, обонять, чувствовать вкусы, глотать и слышать. Грибовидные массивные отделы над стволом мозга — это два его полушария. Мозг отца выглядит так же, как любой другой мозг. Но это не так. Он хранил его уникальные воспоминания, каждую написанную им историю и те, что он мог бы написать; он хранил любовь к дочери. И хранит тайну того, зачем все же отец поехал в Мадрас.

— Как я сказала, — начинает Ума, — сначала я не увидела ничего необычного, но затем… — Она протягивает Мариамме лупу и показывает кончиком зонда: — Взгляните сюда, где лицевой и слуховой нервы входят в ствол мозга. Видите эту маленькую желтую бляшку на слуховом нерве? На любом другом мозге, и не будь со мной доктора Даса, я бы не обратила на это никакого внимания, тем более что с другой стороны я обнаружила точно такую же штуку. Но с учетом вашей семейной истории находка показалась важной. Я взяла небольшой образец этого нароста, перед тем как поместить мозг в формалин. Заморозила срез и вчера использовала более стойкий краситель. И увидела веретенообразные клетки, сложенные частоколом. Это акустическая невринома.

— Что объясняет потерю слуха, — говорит Мариамма.

— Да, — осторожно откашлявшись, вмешивается доктор Дас. Тело тихого хрупкого невролога как будто свободно парит внутри его белого халата. — Акустические невриномы не являются злокачественными в обычном смысле. Они не распространяются. Просто растут, очень-очень медленно. Но в этой тесной щели между внутренней частью черепа и внешней стороной ствола мозга образование размером с арахис сродни слону, втиснувшемуся в чулан, не правда ли? Опухоль начинается в тех волокнах слухового нерва, которые получают сигналы равновесия от внутреннего уха, от лабиринта. Но по мере роста она давит на волокна, влияющие на слух, как вы верно заметили. А когда становится еще больше, давит на лицевой нерв, расположенный рядом с ней, и вызывает парез одной стороны лица… — Он не спешит, дабы убедиться, что Мариамма следит за его мыслью. — У большинства моих пациентов с акустической невриномой она была диагностирована только с одной стороны. Но, учитывая, что у вашего отца опухоль оказалась двусторонней, и принимая во внимание вашу семейную историю, полагаю, у вашего отца был вариант нейрофиброматоза, или болезнь Реклингхаузена. Знаете о такой?

Она знает. У старушки, которая продает жасмин возле общежития, болезнь Реклингхаузена. Множество шишек под кожей растут у нее из подкожных нервов. Видимые части ее тела полностью покрыты грибовидными наростами, хотя они, кажется, совсем ее не беспокоят.