Заветные мысли

Быть может, в дальнейшем изложении своих мыслей я принужден буду возвратиться к вопросам, касающимся капиталов и банков, но теперь мне хочется заключить эту статью, касающуюся фабрик и заводов, указанием на то, что доля зла, с ними сопряженного, ничтожно мала сравнительно с развитием «общего благосостояния», которое они производят, потому что без фабрик и заводов не накормить иными способами, в особенности земледелием, босяков, или то, что прежде всегда называлось пролетариатом. Но уже из численных данных, вышеприведенных для переделывающей промышленности С. Штатов, да и по самому существу всего дела несомненно, что одна комбинация босяков и капиталов не может образовать или вызвать сама по себе народного блага. Тут входит громадная сумма посредствующих необходимостей, между которыми просвещение с изобретениями, им вызываемыми, развитие трудолюбия и инициативы, вызываемое так называемыми гражданскими учреждениями или доверием, определяющим существенный признак капиталистического строя, стоят на первом плане, а потому к ним и обратимся в дальнейшем изложении.

11 августа 1903 г.

Боблово

Глава V ПО ПОВОДУ ЯПОНСКОЙ ВОЙНЫ

Причины особого подъема патриотизма при начале Японской войны. Кичливая похвальба японцев. Значение берегов Тихого океана в ходе русской истории. Необходимость предстоящих на нас натисков по причине свободы расселения, вдвое большей у нас по сравнению со всем остальным миром. Большая разность отношения к Китаю и Японии. Состояние разных соотношений и умов в России к началу 1904 г. также выясняет особый и единодушный подъем патриотизма. Соображения о конце войны

Ни противоположность образцового доблестного подвига «Варяга» с позорным – без объявления войны – первым натиском японских миноносок, ни продолжительность мирного затишья, требуемого рядом народившихся внутренних потребностей при большой военной подготовке, ярче всего видной во всеобщей воинской повинности, ни наступившая с занятием нами Порт-Артура особая близость соприкосновения с желтой расой, всегда – с незапамятных времен месопотамских шумеро-аккадиан и с почти забытого монгольского нашествия – враждебной всем белолицым, ни обаяние русского имени в Азии, ни даже внезапность начала жестокой войны на окраине, удаленной более чем на восемь тысяч верст от сердца России, не объясняют в должной мере того общего подъема сознательного патриотизма или долга пред страной, какой наступил в России с началом Японской войны. Уже учителем гимназии (в Симферополе и Одессе) видел я близко порыв севастопольской борьбы и хорошо помню энтузиазм болгарской освободительной войны, не говоря уже о войнах Кавказских, Среднеазиатских и Китайской, теперь же вижу что-то гораздо более сознательное и твердое, более решительное и длительное, имеющее, по всей видимости, значение историческое. Так полагают и многие мои старые друзья. И невольно хочется писать в ответ на неизбежный вопрос: от чего же зависит такой подъем? В моем ответе может сказаться часть моих заветных мыслей в наиболее ясной форме, а потому уже теперь (хотя рановато) решаюсь говорить, как диктует мне разум и опытность, вначале о внешних, а потом о внутренних причинах, определяющих повышенное против нормы отношение России к начавшейся войне.

В чем другом, только не в самообожании можно упрекать русских людей, умеющих уживаться и даже сливаться со всякими другими. Это нас сильно отличает не только от китайцев, достоинствам которых должно отдать многое, но и от англичан, гордящихся – не без правильных оснований – своим первенством во всем передовом мировом значении, не говоря уже о евреях, считающих себя единственным народом Божьим и за эту гордыню лишенных всех благ независимого государственного преуспеяния.

Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству³⁶, должно глубоко отличать от кичливого самообожания; одно есть добродетель, а другое – порок, или зло, задерживающее движение прогресса, требующего, по моему крайнему разумению, прежде всего признания принципиального равенства народов, без которого немыслимо правильное приближение к идеальному сочетанию личных «свободы, равенства и братства».

^{Общий вид Порт-Артура.Гравюра XIX в.}