Заветный ковчег Гумилева

Ариадна уехала, я провожала ее на вокзал. Поезд шел до Марселя, там она должна была сесть на пароход. Для нового паспорта она изменила внешность, теперь у нее была короткая стрижка, что делало ее похожей на студентку Сорбонны. И звали ее теперь по-другому. Хотя для меня она навсегда останется Ариадной.

На прощание Ариадна оставила мне сверток, который я должна была развернуть после ее отъезда. Она взяла с меня слово, что я открою сверток в тот час, когда она сядет на пароход, отправляющийся в Африку.

Через день я сидела в своей комнате и смотрела на часы. Стрелка неумолимо приближалась к семи, и лучи заката залили комнату в розово-карминный свет. Когда занавеска наполнилась алым и стала как парус, я вскрыла сверток. Это был сборник стихов Николая Гумилева. Я открыла посередине.

           Оглушенная ревом и топотом,
           Облаченная в пламень и дымы,
           О тебе, моя Африка, шепотом
           В небесах говорят серафимы.

           И твое открывая Евангелье,

           Повесть жизни ужасной и чудной,
           О неопытном думают ангеле,
           Что приставлен к тебе, безрассудной….[4]

Москва. Наши дни

Анна решила не откладывать дело в долгий ящик и навестить соседа Матвея на следующий же день. Предварительно она заглянула в зоомагазин и выбрала подарки для Пафнутия. Продвигаясь между полок с разнообразными товарами, Анна подивилась: насколько продвинулась вперед торговля в этой сфере: сотни видов кормов, аксессуары, витамины, игрушки, одежда, все для звериного обихода. Выбрав нежное пюре с тунцом и заводную мышку, Анна поехала домой, а по дороге позвонила Матвею, предупредить насчет своего визита.

Он сказал, что ждет.

Дверь открылась, и Матвей стоял на пороге.

– Я рад, что вы зашли, Анна.

– Подумала, что раз есть свободное время – почему бы не заглянуть, – улыбнулась Анна. – Вот подарки для вашего кота.

– Спасибо. Проходите.

Анна сунула ноги в яркие тапочки с вышитыми котами и прошла за Матвеем на кухню.

Темно-бордовая мебель на фоне песочно-лимонных стен, на подоконниках – горшки с пламенеющими геранью и цикламеном. И везде идеальный порядок.

– Как у вас красиво.

– Благодарю. – Матвей смутился. – Я немного прибрался перед вашим приходом. – Как прошел ваш день? Вновь работали?

– Да.

– Вы так и не сказали, чем вы занимаетесь?

– Как и вы не сказали, какая у вас профессия, – парировала Анна.

– Давайте поделимся, – улыбнулся Матвей. – Вы – первая.

– Ну что ж! Дамы всегда начинают. Видимо, это особенности российского менталитета, – вздохнула Анна. – Я работаю в небольшой фирме историко-консультативного профиля. Я и мой начальник по своей специальности – историки, мы рассматриваем все вопросы, так или иначе связанные с историей. Это и консультации, и помощь в написании дипломных, курсовых и кандидатских. Бывает, к нам обращаются по генеалогически-родословным вопросам, – сказала Анна, вспомнив исследование, связанное с внебрачной дочерью Горького и его потомками [5]. – У меня очень интересная работа. Теперь – очередь за вами.

– Да, работа у вас увлекательная. А что касается меня… Даже не знаю, как объяснить, чтобы вас не шокировать, – смущенно проговорил Матвей.

Анна насторожилась.

– Нет-нет, ничего криминального. – Матвей улыбнулся, заметив ее растерянность.

– Вы меня порядком заинтриговали, – сказала Анна.

Но Матвей не спешил продолжать.

– Кстати, где ваш кот? – спросила Анна, когда молчание затянулось. – Я его не вижу.

– Пафнутий появляется по собственному желанию. Здесь я уже ничего не могу поделать. Насилие не терплю ни в каком виде. Поэтому придется ждать, когда он соизволит выйти.

– С характером он у вас, – усмехнулась Анна.

– Это точно. Пришлось друг к другу притираться. Но деваться некуда. Ради мира и спокойствия в семье пришлось ему под меня подстраиваться, а мне – под него.

Анна подумала: а смогла бы она подстраиваться под кошку или собаку, если бы у нее таковые имелись? Представила на секунду, что ей пришлось бы уговаривать кота поесть, а собаку – сойти с дивана, на котором она собиралась прилечь… Анна тихонько рассмеялась.

– Вы развеселились, – обрадовался Матвей. – Это хорошо. А то у вас был слишком озабоченный вид.

– Правда? Мне надо почаще на себя в зеркало смотреть, наверное, выгляжу как старая тетка – угрюмая и хмурая…

– Нет, что вы! – Матвей смешался. – Вы – замечательная…

Анна смутилась.

– Идемте в комнату, попробуем отыскать Пафнутия, – предложил Матвей.

– Конечно.

Большая комната утопала в цветах. Анне показалось, что она попала в оранжерею. Перегородка между балконом и комнатой была снесена: балкон составлял с комнатой единое пространство. Вокруг стояли цветы в кадках и горшках самых разных размеров. Анна узнала лишь кофейное дерево и пару орхидей, остальные растения были ей незнакомы.

– Какая красота!

– Я так долго жил среди белых стен, что сейчас в какой-то степени компенсирую, – тихо сказал Матвей.