Заветы Ильича. «Сим победиши»

Выступавший вслед за ним А.А. Иоффе продолжил тему, начатую Преображенским — о политике партии в ВУЗах. «Тов. Ленин вчера говорил о том, что мы некультурны». Между тем, по мнению Иоффе, в «учебных центрах республики происходит жесточайшая классовая борьба между кадетски-черносо-тенной профессурой и Наркомпросом». Эта профессура выступает против рабфаков и за полную автономию высшей школы. Дело усугубляется тем, что студентам-коммунистам, чтобы как-то выжить, приходится работать. Это усиливает их «невосприимчивость к тем знаниям, которые рабочий класс никогда не мог получить».

Наших рабфаковцев надо поставить «в такие материальные условия, чтобы они могли конкурировать с буржуазным студенчеством…» Но ЦК не прислушивается к нашему голосу и это ведет в ВУЗах к тому, что «мы получим в результате сдачу всех позиций, которые нами были завоеваны…»¹

А в выступлении председателя Иркутского горисполкома Якова Шумяцкого отразились те опасения, которые бродили в умах периферийных руководящих работников. Это у вас здесь в центре, сказал он, создаются всякие «смешанные экономические общества» и т. п. А на местах возникают не смешанные, а «смешные» общества, которые «разбазаривают все, что у них под рукой, и больше и больше катятся на лихой тройке, названной кстати тремя буквами: нэп. А куда их мчит эта тройка — неизвестно».

Ленин говорил о необходимости подбора работников. Но разве до сих пор, продолжал Шумяцкий, мы — т. е. ЦК, губко-мы — не подбирали? «Мы до сих пор были уверены, что без ведома партии у нас как будто ничего не делалось». И кто будет подбирать кадры теперь? «Партия будет подбирать? — Отлично!» Но как будто бы во вчерашней речи Владимира Ильича (так понял это Шумяцкий — ВЛ.) партия как будто «должна становиться в сторону от этого дела».

Надежды Владимира Ильича на то, что финансовый кризис поможет избавиться от «безруких» коммунистов-хозяйст-венников — неосновательны. «Я думаю, что в настоящей экономике есть какие-то основные объективные причины, создающие наши “невязки”, которые не будут изжиты никаким подбором лиц».

И еще: научиться торговать — дело нехитрое. Но уход в хозяйственные дела, заявил Шумяцкий, может привести к тому, что когда грядет мировая революция, когда «забьет тот набат, которого мы ждем с большим нетерпением», сумеют ли новоявленные «рукастые» коммунисты выполнить свой революционный долг⁵⁵⁸⁵⁵⁹.

Был ли Владимир Ильич в начале этого заседания — трудно сказать. Его записи начинаются с выступления уже упоминавшегося руководителя московского агитпропа Ивана Стукова. По его мнению, Ногин правильно указал на то, что Оргбюро ЦК «есть ни больше, ни меньше как определенное бюрократическое средостение между ЦК и партией».

Ногин тут же с места возразил: он говорил об Орготделе, а не Оргбюро ЦК Но Стукова это не смутило: «…вовсе нет никакой разницы… Все в конечном счете заключается в том, каков Орготдел… Я думаю, что съезд должен принять такое решение, которое гласило бы, что “Оргбюро за нетрудоспособностью полагать снятым со всех видов довольствия” (смех)».

Что касается доклада Ленина, то если бы я — сказал Стуков — высказал его мысли от себя где-нибудь в Краснопресненском районе, «меня бы обвинили в том, что я сею панику… Он говорил такие вещи, о которых нельзя сказать простому смертному на каждом собрании без того, чтобы не быть обвиненным в упадочности, панике, в том, что он разлагает партию».

В качестве причины наших ошибок, продолжал Стуков, Ленин указал на нашу «некультурность». Это не так. На самом деле «партия до сих пор не овладела стихийным процессом нэпа, что нэп — этот стихийный процесс — ведет за собой партию, что партия, по существу дела, в значительной степени плетется в хвосте этого процесса, который называется нэпом…»¹.

Следующим выступил Александр Шляпников. «Вчера тут же Владимир Ильич сказал, — начал он, — что мы распространяем панику и что с паникерами нужно бороться пулеметным огнем». Ленин, по его мнению, лишь повторил то, что в августе 1921 года на Пленуме ЦК сказал Михаил Фрунзе. В этот момент Ленин и Фрунзе сидели в президиуме съезда и, видимо, обсуждали проект резолюции по политическому отчету. «Сейчас оба пулеметчика сидят рядом, — указывая на них, сказал Шляпников, — вот они эти два пулеметчика»⁵⁶⁰⁵⁶¹. Но его драматический жест в сторону президиума вызвал в зале лишь смех.

Паника создается не нами, продолжал Александр Григорьевич. «У нас паника сейчас в партии есть, потому что партия в целом, как живой организм, в политической жизни не участвует». Отсюда и панические разговоры о «сдаче в аренду Советской власти», и обвинения ЦК «чуть ли не в государственной измене».