Заветы Ильича. «Сим победиши»

Надежде Константиновне предстояло выступать на учительских конференциях, и она привезла с собой целую гору русской и иностранной литературы, так или иначе связанной с антирелигиозной тематикой. Это переплелось с тем, что Ленин пообещал новому журналу «Под знаменем марксизма» статью в ближайший номер, и «на прогулках, — пишет Крупская, — мы много разговаривали с Ильичем на антирелигиозные темы. Приближалась весна, набухали почки, мы с Ильичем ходили далеко в лес по насту. Снег размяк, но сверху покрылся ледяной коркой, можно было идти, не проваливаясь. Ильич говорил тогда о Древсе, о Синклере, о том, как вредна поверхностная, наскокистая антирелигиозная пропаганда, всякая вульгаризация…»⁴⁷⁶

Ленин ознакомился с письмом Троцкого от 27 февраля 1922 года, открывавшем № 1–2 журнала «Под знаменем марксизма». В письме ставилась проблема воспитания пролетарской молодежи. По его мнению, она состояла в том, что «старшее поколение рабочих-коммунистов, играющее ныне руководящую роль в партии и в стране, пробуждалось к сознательной политической жизни 10-15-20 и более лет тому назад. Мысль его начинала свою критическую работу с городового, с табельщика и мастера, поднималась до царизма и капитализма, а затем, чаще всего в тюрьме и ссылке, направлялась на вопросы философии истории и научного познания мира…

Нынешний молодой рабочий, — продолжал Троцкий, — пробуждается в обстановке советского государства… Те общие выводы, которые старшему поколению рабочих давались с бою и закреплялись в сознании крепкими гвоздями личного опыта, теперь получаются рабочими младшего поколения в готовом виде… Но само советское государство еще полно противоречий, прорех, несогласованностей, смутного брожения, — словом, явлений, в которых наследие прошлого переплетается с ростками будущего. В такую, глубоко переломную, критическую, неустойчивую эпоху, как наша, воспитание пролетарского авангарда требует серьезных и надежных теоретических основ… Необходимо вооружить его мысль, его волю методом материалистического миропонимания»'.

Вопрос об идейном воспитании молодежи, хотя и достаточно абстрактно, ставился Троцким правильно. И в этом смысле, как заметил Ленин, он сказал «все существенное». Но задачи, стоящие перед журналом, как и сама проблема, были куда шире и сложнее. А главное — она касалась не только молодежи.

«Одной из самых больших и опасных ошибок коммунистов (как и вообще революционеров, успешно проделавших начало великой революции) является представление, — пишет в своей статье Ленин, — будто бы революцию можно совершить руками одних революционеров… Авангард лишь тогда выполняет задачи авангарда, когда он умеет не отрываться от руководимой им массы, а действительно вести вперед всю массу».

Но чтобы вести их вперед, необходимо, отмечает Владимир Ильич, не только наиболее полно выразить их чаяния, но и преодолеть «темноту, невежество и предрассудки», на которые обрекала их прежняя жизнь. Эта просветительская работа по пробуждению самосознания широчайших слоев народа чрезвычайно сложна, ибо необходимо «знакомить их с фактами из самых разных областей жизни, подойти к ним и так и

' «Под знаменем марксизма». 1922. № 1–2. С. 5, 6.

эдак для того, чтобы их заинтересовать, пробудить их от религиозного сна, встряхнуть их с самых различных сторон, самыми различными способами и тл.»¹.

О религии Ленин упомянул не случайно. Известный немецкий ученый Артур Древе в своей книге «Миф о Христе», которую Ленин еще раз перечитал в Корзинкине, справедливо заметил, что только религия способна противостоять захватывающему весь мир и «ежедневно все более и более усиливающемуся натуралистическому (материалистическому — ВЛ.) потоку», то есть осознанию массами своего реального положения в жизни.

В современной журналистике выражение «религия есть опиум для народа», нередко приписываемое Ленину, толкуют как нечто оскорбительное для верующих и религиозного чувства. Между тем эта фраза, принадлежащая Марксу, обозначала нечто иное.

В те времена опиум был в медицине одним из главных средств анестезии, обезболивания. И в этом отношении религия, среди прочего, как раз и являлась способом преодоления боли и ужасов повседневной жизни, давая духовную опору в иллюзорном мире. Религия, писал Маркс, — это «сердце бессердечного мира», а критика религии «как иллюзорного счастья народа, есть требование его действительного счастья. Требование… отказа от такого положения, которое нуждается в иллюзиях»¹.