Заветы

– Тетка Лидия сказала, сорок восемь часов. То есть всего два дня. Если ты сможешь столько прятаться…

– Я знаю где, – сказала Бекка. – На крыше. В цистерне.

– Бекка, ты что! Опасно, не надо!

– Да нет, я сначала спущу всю воду, – сказала она. – Через нашу ванну прогоню.

– Заметят, – сказала я. – В квартирах «А» и «Б». Если воды не будет. У них та же цистерна.

– Заметят. Но не сразу. Нам же нельзя так рано принимать ванну и душ.

– Не надо, – сказала я. – Давай я не поеду?

– У тебя нет выбора. Если останешься, что будет с Николь? И Тетка Лидия не захочет, чтоб тебя допросили и выпытали ее планы. Или тебя Тетка Видала захочет допросить – тогда вообще конец.

– Что ты хочешь сказать – она меня убьет?

– В конечном итоге. Или еще кто, – сказала Бекка. – Они всегда так.

– Можно же как-то взять тебя с собой. В машине спрятать или…

– Жемчужные Девы ходят только парами. Далеко мы не уедем. Я душой буду с вами.

– Спасибо тебе, – сказала я. – Ты мне по правде сестра.

– Я буду представлять, что вы две птицы и улетаете, – сказала Бекка. – Птица крылатая перескажет речь твою.

– Я буду за тебя молиться, – пообещала я. Прозвучало как-то вяло.

– А я за тебя. – Она слегка улыбнулась. – Я, кроме тебя, никого никогда не любила.

– Я тоже тебя люблю, – ответила я.

Тут мы обнялись и немножко поплакали.

– Поспи, – сказала Бекка. – Тебе завтра понадобятся силы.

– И тебе.

– Я не лягу, – сказала она. – У меня будет всенощное бдение.

Она ушла к себе и мягко прикрыла дверь.

61

Наутро мы с Николь тихонько выскользнули из квартиры «В». Облака на востоке были розово-золотые, чирикали птицы, утренний воздух был еще свеж. Вокруг – ни души. Мы быстро и беззвучно шагали по тропинке вдоль фасада Ардуа-холла, к статуе Тетки Лидии. И едва мы приблизились, из-за угла соседнего корпуса решительно вывернула Тетка Видала.

– Тетка Виктория! – сказала она. – Вы почему в этом платье? Следующее Блага Дарение только в воскресенье! – Она вгляделась в Николь. – А с вами кто? Это же новенькая! Агата! Ей не положено…

Она протянула руку и цапнула Николь за жемчужное ожерелье, которое тут же порвалось.

Николь что-то сделала кулаком. Стремительно – я толком и не заметила – ударила Тетку Видалу в грудь. Тетка Видала рухнула. Лицо белое, глаза закрыты.

– Ой нет… – начала я.

– Помоги, – сказала Николь. Она взяла Тетку Видалу за ноги и заволокла за постамент статуи. – Может, обойдется, – сказала она. – Пошли. – И взяла меня под локоть.

На земле лежал апельсин. Николь его подобрала и сунула в карман серебристого платья.

– Она умерла? – прошептала я.

– Не знаю, – ответила Николь. – Давай, ноги в руки.

Мы дошли до ворот, показали бумаги, Ангелы нас выпустили. Николь придерживала накидку на груди, чтоб никто не заметил, что у нее нет ожерелья. Как и обещала Тетка Лидия, справа дальше по улице стояла черная машина. Мы забрались внутрь; шофер и головы не повернул.

– Порядок, дамочки? – спросил он.

Я сказала:

– Да, спасибо, – но Николь сказала:

– Мы не дамочки.

Я пихнула ее локтем.

– Не надо с ним так разговаривать, – прошептала я.

– Он же не настоящий Хранитель, – ответила она. – Тетка Лидия не дура.

Она достала из кармана апельсин и принялась чистить. Резкий апельсиновый запах затопил машину.

– Хочешь половинку? – спросила она у меня. – Могу поделиться.

– Нет, спасибо, – сказала я. – Нехорошо его есть.

Это же все-таки было как бы священное подношение. Николь съела апельсин целиком.

«Она оступится, – думала я. – Кто-нибудь заметит. Нас из-за нее арестуют».

Протокол свидетельских показаний 369Б

62

Я жалела, что ударила Тетку Видалу, но не очень сильно жалела: если б не ударила, она бы заорала и нас бы задержали. Но все равно сердце колотилось. А вдруг я ее по-честному убила? Как только ее найдут, живой или мертвой, нас будут искать. Как сказала бы Ада, вляпались мы по самые уши.

Между тем Агнес была в претензии – молча поджимала губы, Тетки всегда так делают, если хотят внушить, что ты в очередной раз переступила какую-нибудь черту. Из-за апельсина, скорее всего. Может, зря я его взяла. Тут меня посетила плохая мысль: собаки. Апельсины – они же сильно пахнут. Я запереживала, куда девать кожуру.

Левая рука опять зачесалась там, где «О». Чего она не заживает-то?

Когда Тетка Лидия совала мне в руку микроточку, я считала, что это гениальный план, но теперь уже сомневалась, что это была прямо потрясающе удачная идея. Если мое тело и послание – одно, что будет, если мое тело не доберется до Канады? Я же не смогу отрезать руку и по почте послать.

Машина проехала пару КПП – паспорта, Ангелы заглядывали в окна, проверяли, что мы – это мы, – но Агнес сказала, что пускай с ними разговаривает шофер, и он разговаривал: Жемчужные Девы, то и се, да какие мы благородные, да какие жертвы приносим. На одном КПП Ангел сказал:

– Удачи вам с вашей миссией.

На другом КПП – дальше от города – они шутили между собой:

– Хоть бы не уродин и не шлюх с собой притащили.

– Либо то, либо это.

И оба Ангела заржали.

Агнес положила руку мне на локоть.

– Не огрызайся, – сказала она.