Заветы

Такой взгляд на Теток меня обескураживал, однако Ардуа-холл живо интересовал. С тех самых пор, как я узнала, что Тавифа мне не мать, любые тайны притягивали меня. Ардуа-холл рисовался мне в детских фантазиях – я разукрашивала его, надстраивала, наделяла волшебством: наверняка ведь обиталище столь густой подпольной, но непостижимой силы должно быть грандиозно? Как громадный замок? Или скорее как тюрьма? Или как наша школа? Вероятнее всего, там на каждом шагу большие латунные замки, и только Тетки могут их открывать.

Где распахнется пустота, ее услужливо затопит разум. Страх всегда готов восполнить пробелы, как и любопытство. У меня богатый опыт того и другого.

– Вы там живете? – спросила я. – В Ардуа-холле?

– Все Тетки города там живут, – сказала она. – Но мы приходим и уходим.

Когда, перекрасив воздух в тускло-оранжевый, замерцали уличные фонари, мы подъехали к кованым чугунным воротам в высокой ограде из красного кирпича. Ворота были заперты на засов. Машина притормозила; ворота распахнулись. Внутри прожекторы; внутри деревья. Мужчины в темных мундирах Очей стояли на широкой лестнице перед ярко освещенным кирпичным дворцом с белыми колоннами – ну, издали он походил на дворец. Вскоре я узнаю, что прежде там была библиотека.

Машина заехала, остановилась, и шофер открыл дверцу – сначала Тетке Эсте, затем мне.

– Спасибо, – сказала ему Тетка Эсте. – Подождите, пожалуйста, здесь. Я скоро вернусь.

Она взяла меня под руку, и мы зашагали вдоль большого здания из серого камня, затем мимо женской статуи, вокруг которой сгрудились изваяния других женщин. В Галааде редко встретишь статуи женщин – только мужчин.

– Это Тетка Лидия, – пояснила Тетка Эсте. – То есть ее статуя.

Мне померещилось или Тетка Эсте отвесила легкий книксен?

– По-настоящему она не такая, – сказала я. Я не знала, втайне ли навещала меня Тетка Лидия, поэтому прибавила: – Я ее видела на похоронах. Она не такая большая.

Тетка Эсте заговорила не сразу. Сейчас-то я понимаю, что с ответом она затруднилась: кому охота прилюдно говорить, что могущественный человек – на самом деле мелкий.

– Да, – сказала она. – Но статуи – не настоящие люди.

Мы свернули на мощеную дорожку. Сбоку тянулось длинное трехэтажное здание из красного кирпича, а в нем то и дело попадались одинаковые подъезды – в каждый вели ступени невысокого крыльца, над каждым белый треугольник. В треугольнике было что-то написано, только я еще не умела читать. И все равно удивилась надписям в таком публичном месте.

– Это Ардуа-холл, – сказала Тетка Эсте.

Какое огорчение: я думала, он гораздо величественнее.

– Заходи. Там тебя никто не тронет.

– Никто не тронет? – переспросила я.

– Пока что, – ответила она. – И, я надеюсь, еще долго. – Она мягко улыбнулась. – Мужчинам сюда нельзя без разрешения Теток. Таков закон. Можешь передохнуть, пока я не вернусь.

«Допустим, от мужчин я здесь спасена, – подумала я, – а с женщинами как? Пола может ворваться и выволочь меня, утащить назад, туда, где мужья».

Тетка Эсте провела меня через комнатку с диваном.

– Это общая гостиная. Вон за той дверью уборная. – Мы взошли вверх по лестнице, в комнатушку этажом выше, с одной кроватью и столом. – Кто-нибудь из Теток принесет тебе горячего молока. А потом поспи. Не переживай, пожалуйста. Господь рек мне, что все будет хорошо.

Я в это верила не столь неколебимо и все же слегка утешилась.

Тетка Эсте подождала, пока прибудет горячее молоко, – принесла его безмолвная Тетка.

– Спасибо, Тетка Силуэт, – сказала Тетка Эсте.

Та кивнула и выскользнула за дверь. Тетка Эсте похлопала меня по плечу, вышла и закрыла за собой дверь.

Молока я глотнула лишь разок: оно было подозрительное. Сталось бы с Теток подсыпать мне лекарство, похитить меня и доставить прямиком Поле в руки? Тетка Эсте вряд ли бы так поступила, а вот Тетка Силуэт, судя по ее наружности, вполне могла. Тетки – они на стороне Жен; во всяком случае, так говорили девочки в школе.

Я побродила по комнатушке; потом легла на узкую койку. Но я была слишком взвинчена, мне не спалось, и я опять вскочила. На стене висел портрет – с него непроницаемо улыбалась Тетка Лидия. На стене напротив висел портрет Младеницы Николь. Знакомые лица, те же портреты, что в классных комнатах Школы Видалы, и они странным образом уняли мою тревогу.

На столе лежала книга.

В тот день я уже подумала немало запретных мыслей, совершила немало запретных поступков и готова была еще к одному. Я подошла и посмотрела на книгу. Что там внутри – отчего она так пагубна для девочек? Так огнеопасна? Так разрушительна?

39

Я протянула руку. Взяла книгу.

Перевернула обложку. Пламя не полыхнуло.

Внутри было много белых страниц с кучей значков. Значки походили на мелких насекомых – черных изломанных насекомых, что выстроились рядами, точно муравьи. Я вроде бы знала, что в значках кроются звуки и смыслы, но не помнила, откуда знаю.

– Поначалу очень сложно, – сказал голос позади меня.

Я не услышала, как открылась дверь. Я вздрогнула и развернулась.

– Бекка! – сказала я.