Завгар #2 - Конец академии

— Ладно, майора, в рапорте так и укажешь, что в ходе планового занятия на тренажере у курсаты Иванова выявилась физическая неспособность… или нет, непереносимость… или нет… В общем, сама что-нибудь придумаешь. Но в итоге, как вывод, необходимость исключить из программы обучения курсаты Иванова занятия на тренажере. Мне таких случаев больше не нужно, — наставительно высказалась генерала. — Сегодня — реанимация, а завтра? Лишнюю минуту пересидит внутри — и всё.

— Извините, госпожа генерал-майора, — ещё более хмуро посмотрела на собеседницу Ржевская. — Есть у него и способность, и переносимость. Иначе он не выбил бы двадцать тысяч баллов…

— Сколько? — внезапно осипшим голосом переспросила Седова.

— Двадцать тысяч, — повторила Марина. — Он дошёл до шестого уровня.

— Я думала, шестого уровня нет…

— Я тоже думала, — Ржевская оглядела высыпавших вслед за ними на территорию курсат — и из своего взвода, и из числа тех, кто оказался случайной свидетельницей происходящего — и показала глазами на вход, — но это словами не объяснить, тут надо видеть…

Всё то время, пока шла запись боя Иванова, генерала молчала, но когда на экране ЭУМа застыло облако последнего взрыва, не сдержалась:

— Бать твою!

— Я почти добралась до пятого, но шестой… — ровно прокомментировала Ржевская, вновь поражаясь тому, насколько странной и в то же время эффективной была манера боя курсаты. Впрочем, отдельные моменты виделись даже не странными, а практически нереализуемыми. Просто ввиду технической ограниченности доспеха. Подобный рукопашный бой пятиметровых махин было бы просто невозможно произвести в реальности — органы управления бы не позволили.

— Двадцать тысяч… — прошептала Седова, уставившись в одну точку. А затем подняла взгляд на майору. — Ты же понимаешь, что это невозможно? Однако доказательство — вот оно, — ткнула она пальцем в покачнувшийся от такого экран. — Видела, что он творил, засранец чёртов? Меня аж в пот бросило.

— Видела, — ответила ей Марина, — всё видела.

— Да, кстати, а почему ты его раньше не выдернула? — поинтересовалась генерала. — Или биомонитор не работал? Он же действительно выложился даже не на сто, а на все двести процентов.

— Работал, — непроизвольно сморщилась Ржевская. — Мой недосмотр. Так увлеклась зрелищем, что пропустила, когда у него показатели скакнули.

— Ну, в общем-то, и я бы увлеклась, — вынужденно признала её собеседница. — Такое нечасто увидишь… Так, ладно. Если живой и дееспособный, значит, особо расследовать не будут. Главное, чтобы мозги себе не спалил, а то если он идиотом останется, то как пить дать расследованием нас всех тут зае… — Седова не стала продолжать, Марина и так всё прекрасно поняла.

Поднявшись, генерала ещё раз взглянула на экран и восхищённо пробормотала:

— Двадцать тысяч… Да будь у меня рота таких пилотов, я бы всю Европу за жопу…

— Но его тактика хороша лишь против других доспехов, — заметила Ржевская, опять прокрутив самые запоминающиеся моменты боя в голове. — Будь там сильные одарённые, ближний бой для него закончился бы печально. Всё-таки мобильные комплексы в первую очередь создавались в противовес магичкам боевого направления…

— А затем стали основной ударной силой армии, её, так сказать, бронированным кулаком, — перебила Седова. — И сейчас это — самый массовый род войск, так что на поле боя он скорее встретит другой доспех, чем магичку. Но в чём-то ты права, — задумчиво проговорила Седова. — И всё же, если не только у одного Иванова такие способности проснутся, то можно будет этакие противодоспешные подразделения создавать.

Генерала уже прикинула, что будет, если дело выгорит, что из этого может получиться и как можно себя в случае успеха выставить в выгодном свете, и воодушевилась, потому как речь могла зайти о, ни много ни мало, ещё одной внеплановой звезде на погоны. А генерал-лейтената — это куда весомей и по жалованию, и по привилегиям.

Внезапно нахмурившись, она достала коммуникатор и, набрав неизвестного абонента, буркнула короткое приветствие, после которого быстро сказала:

— Антонина, ты меня знаешь, я по пустякам просить не буду. Сейчас от нас парня повезли, реанимация, — голос неизвестной перебил её, что-то спросив. — Да. Да, того самого! Что значит «заездили»?! — теряя терпение, Седова начала повышать голос. — Вы там совсем со своей медициной стыд потеряли?! Нет. Не шучу! — тон Антонины изменился, став серьёзным, и генерала продолжила уже по-деловому: — Значит так, парню досталось серьёзно — и телу, и, особенно, голове. У вас там, конечно, в военном госпитале те ещё живодёры, но дело своё знают. В общем, мне нужно, чтобы ты выдернула его к себе и под полный контроль взяла. Я в долгу не останусь. Сделаешь? Ну и славно.

Довольная начальница академии отключила коммуникатор и, повернувшись к Ржевской, с нажимом, чуть сощурившись, произнесла:

— Майора, о том, что здесь произошло, особо не трепись, а по выводам своим относительно его боевой эффективности подготовь-ка рапорт мне на стол. Надо кое над чем подумать.

***

— Как он? — поинтересовалась сотрудница канцелярии.