Завидные жёны

Лара не сказала ни слова. Её молчание угнетало, но начать разговор первым было выше его сил. К счастью, она и сама не прочь была поговорить:

– Твоя матушка заходила этим вечером.

– Что-то сказала?

– Я сильно задумалась, не до конца расслышала и сейчас мучаюсь догадками… – её смущение передалось и ему.

– Если хочешь, я у неё уточню утром.

– Удобно ли? Ведь она сказала мне приватно, когда слуги вышли…

– А я намекну, что услышал ваш разговор, или найду, как выкрутиться.

Витони повернулся к Ларе и удивлением обнаружил, что и она лежит боком, повернувшись к нему.

– Это очень смущающе – она что-то сказала о некоей близости между нами. Будто настоит на разводе, или же наоборот. Я точно слышала слово «развод»…

– Едва ли она бы настаивала на разводе после того, как поселила нас вместе и предоставила тебе из одежды бархатный халат.

Подойдя к вопросу логически, виконт совсем позабыл смягчить сказанное интонацией, а высказал мнение прямо и без должной толики смущения.

– То есть это я глупая, надумываю, это имеешь в виду?

Горький вздох послышался в комнате тот же миг. Не выдержав, Витони решил прервать опасный разговор, пока не случилось непоправимое. Пока он вновь не обидел Лару неуместными словами. И всё-таки понимания друг друга им явно не хватало, а это значит, рановато думать о реальных отношениях, если даже в подобных мелочах они расходились во мнениях.

– Молчишь, значит, всё-таки считаешь меня глупой?

– Нет, это не так. – Витони поправил подушку и закрыл глаза. – Просто устал и хочу спать.

На самом деле он соврал. Сна ни в одном глазу, вот только ей он в этом точно не признается, тем более сейчас, когда нашёл должное оправдание закончить опасный разговор.

Лара фыркнула, но развивать тему не стала. Повернулась к нему спиной и принялась ворочаться под одеялом. Однако несколько минут спустя наконец нашла удобную позу и тихонько засопела, утомлённая насыщенным событиями днём, вечером и даже ночью. И только её супруг лежал без сна, слушая мерное дыхание любимой.

Да, всё-таки он её любил, по-своему, но любил. Сейчас, глядя на её силуэт под одеялом, Витони с удивлением понял, что хотел бы, чтобы так было и впредь, чтобы он не засыпал один в кровати и чтобы она была рядом.

А сон всё не думал показываться, чем изрядно мешал уставшему мужчине как следует отдохнуть. Мысли блуждали в его голове, заставляя ворочаться с бока на бок до тех пор, пока Лара не взяла ситуацию в свои руки, буквально. Она подобралась к нему неожиданно и для начала закинула ногу, а за ней и руку. Тони затаился, будучи в крепких объятьях спящей супруги. Приятное тепло разлилось по телу, её дыхание коснулось его плеча, запуская дрожь по коже. Высвободив руку, он сильнее прижал любимую и удобнее устроил её голову на плече. Нервное напряжение улетучилось, будто и не бывало, а усталость взяла верх. Он наконец уснул крепким сном без сновидений.

Глава 22

Этой же ночью

Ворон сидел на крыше и недовольно наблюдал за представшей его взору картиной. Угловое здание Хайдроуд, 17 было разрушено до основания. Редкие цветные куски ткани выглядывали из-под кирпичных обломков стен и осевшей кругом пыли.

К счастью городских, дождь обошёл Этери стороной, задев лишь кусок подъездной дороги, и потому на брусчатке улиц было ни капельки.

А ворон всё сидел на козырьке и пытался понять, где он ошибся и что вдруг пошло не так?

Люди поистине непостижимые создания! В один день они празднуют, на следующий – ревут от горя, а ещё через день уже снова веселятся. Им не понять бренность бытия и бесконечность всего сущего. Им не понять, каково это взирать на мир глазами одарённого долголетием. Как и эльфам не понять, каково это, проживать жизнь в несколько десятков лет, прежде чем безвозвратно утратить молодость. Но друиду казалось – он уловил ту незримую разницу характеров, ну неизвестную силу, толкающую людей к опрометчивым поступкам. Однако сейчас вся его убеждённость пала смертью храбрых, едва он узрел результаты неведомого события, произошедшего внизу за короткое время его отсутствия.

Как такое могло произойти? По какой причине?

Молчание стояло кругом, в то время как птица продолжила взирать на затихшую ночную улицу.

Лурьесс думал, и думы его были тяжелы.

С другой стороны, для эльфов время имело иное значение, нежели для людей, и сей факт был отчётливо ясен друиду. Отмерять каждый день и делить его на часы, минуты, секунды – этому и следует поучиться у всего человечества, как и любви к изобретениям, упрощающим жизнь.

Изменения. Они необратимы, как и всё время. Его не остановить, не замедлить, не ускорить. Именно этого никогда не понять правителю Велансиса, для которого дела в Истере наверняка напоминают возню в муравейнике. Его громадной силы достаточно, чтобы без труда стереть с лица земли целый город. Взмах руки, и сиреневая вспышка расцветит небо множеством искр.