Зависимые

Вероника посмотрела на Тамару и увидела ту же женщину, с которой ужинала и смеялась, пила вино и ходила в театр. Тогда она восхищалась романом подруги с женатым мужчиной и наслаждалась обрывками историй, которые ей доводилось слышать. В голову полезли мерзкие картинки отцовских измен.

Она бросила сигарету в урну и вызвала такси.

В машине Вероника позвонила Кириллу. Не было ни одного человека, способного поддержать ее. Только он; и он ответил.

Вероника рассказала про инсульт отца и про его любовницу, про переживания за маму и стресс на работе. Кирилл выслушивал молча, только изредка произнося «Бедная Вероничка».

Когда она спросила, почему он говорит так тихо, Кирилл ответил, что находится в реабилитационном центре, где пользоваться телефоном запрещено. А за этот разговор он будет расплачиваться мытьем полов всю ближайшую неделю.

Утром на работе Вероника поняла, как устала каждый день выслушивать претензии нового директора и оправдываться за получасовые опоздания. Список задач стал напоминать список пыток. Бродить по винтажным магазинам и выбирать декор для съемок — да, но собирать чеки и копии чеков, чтобы потом сверять их с бухгалтером и отчитываться за каждые двести рублей — нет.

На прошлой неделе ей звонил знакомый сценарист с престижного канала и предлагал прийти на собеседование. Крутой режиссер ищет художника по костюмам. Перспектива идти на собеседования, где ее могут не выбрать, пугала. Но еще сильнее пугал предстоящий разговор с мамой.

Весь ужас случившегося представился ей, когда она столкнулась с мамой на парковке. Наталья только вернулась с дачи и несла в руках охапку ромашек. Желтые кроксы на ногах, под ними синие носки. Спортивный костюм и кепка.

Пока Наталья мылась в душе, Вероника поставила чайник и достала из серванта две чайные пары. Открыла шкаф, где лежали сладости, — пустой. Исчезли все бутылки из бара и книги из стеллажа.

С чашкой чая в руках Вероника ходила по комнатам и не могла понять, почему они стали такими одинокими. Пол в кабинете отца был заставлен коробками, заклеенными скотчем. На диване лежала кучка бумаг и очки.

— Как я рада, что ты приехала, — сказала Наталья, отжимая полотенцем волосы. — Я ведь прихватила с дачи цветов и для тебя. Ты бы съездила туда со мной на выходные, какая же там красота!

— Мам, а где у тебя все конфеты?

— Нет больше конфет, — засмеялась Наталья, — худеть надо. Утром встала на весы, это ведь ужас! Шестьдесят семь килограмм! Я столько не весила, даже когда была беременна.

— Ну брось, ты к себе придираешься. Мам, у меня завтра ранняя съемка. Я хотела с тобой поговорить: у папы случился микроинсульт, он сейчас в больнице, — сказала Вероника и замолчала, чувствуя, как подкашиваются колени и темнеет в глазах.

Наталья отвернулась. Реальность искажалась, руки предательски тряслись. Она не была готова встретиться с дочерью, не понимала, что именно ей известно, и не знала, как себя вести. Вполне вероятно, Игорь притворился больным.

— А вот это уже не моя проблема, — сказала Наталья, стараясь придать голосу равнодушный тон. — Пусть его новая пассия с этим разбирается. Хотя жаль, придется переносить встречу с адвокатом. Он тебе не сказал? Я подала на развод.

Вероника потерла глаза. Зашумело в ушах. Слишком громко. Слишком близко.

Наталья потянулась рукой к лицу дочери и стерла кончиком ногтя помаду, растекшуюся по контуру.

Вероника оттолкнула ее руку и вскочила. До окна всего два метра — спрыгнуть и не слышать про развод.

— Ты знаешь? — прошептала Вероника.

— Ты у меня такая красавица, — сказала Наталья. — Такая молодая, умная, красивая! Когда-то и я была такой. А сейчас я старая и твоему папе больше не интересна. Вчера я узнала, что у него есть любовница. Галя видела их вместе в ресторане. Говорит, они целовались у всех на глазах и держались за руки. Господи, как же стыдно! Я хочу, чтобы ты знала: как только я это услышала, я сразу позвонила ему и сказала, что требую развода.

— Но ведь ты говорила, что главное в жизни женщины — это семья? Может, тебе стоило дать ему шанс все исправить, мама? Разве одна измена может разрушить семью? — спросила Вероника, растирая по лицу слезы.

— Я никогда не прощу измены, — произнесла Наталья.

Вероника заткнула уши и побрела в кабинет отца. В отсутствие Кирилла она дочитала «Анну Каренину» и запомнила, что все счастливые семьи счастливы одинаково, а каждая несчастливая семья несчастлива по-своему.

Миллион «если бы» давил на виски, и чем сильнее она прижимала к голове подушку, тем громче звучали вопросы.

Из кухни доносился голос мамы, она весело говорила по телефону про покупку собаки. Вероника вспомнила, как в детстве на голову ей упал шкаф с посудой. Он висел прямо над кухонным стулом. На папин сорокалетний юбилей на кухне собрались гости и кто-то толкнул шкаф. Он упал. Вероника тоже упала. Врач «Скорой помощи» сказала, что все в порядке и в больницу ехать не надо. Но мама настояла. И они поехали, вдвоем.

Вероника четко вспоминала машину «Скорой помощи» и запах бинтов. Только вот кому этот шкаф упал на голову, ей или маме, вспомнить никак не могла.