Зависть

Охранник вел ее вдоль длинных рядов полок, высотой от пола до потолка, установленных на разном уровне и заставленных коробками и пакетами стольких форм и размеров, что их невозможно пересчитать. Все было четко каталогизировано и индексировано, маленькие болтающиеся таблички и установленные буквенно-числовые знаки свидетельствовали о какой-то системе.

Какая коллекция. Какой порядок…

Девине пришлось остановиться и полюбоваться увиденным.

— Это потрясающе.

Идиот-офицер возгордился, хотя и был лишь винтиком в большой машине.

— Здесь всегда хранятся десятки тысяч улик. Каждая связана с номером дела и внесена в компьютер, чтобы мы легко могли найти необходимое. — Он снова начал идти, направляясь в угол. — Есть исключения, например, дело Кронера, просто потому, что там слишком многое нужно привязывать.

Следуя за ним, она разглядывала предметы, хранящиеся здесь. Как же ее это заводило.

На пути встречались пустые столы и стулья, словно помещение служило кафетерием, предлагавшим в меню неодушевленные предметы.

— Детективам и офицерам можно приходить, делать снимки, вновь изучать вещи или отвозить улики в суд. Лаборатория тоже время от времени берет улики, к себе в конец коридора, но они должны их возвращать. Вещи Кронера здесь. Ничего не трогай.

За шестифутовой перегородкой была организована временная рабочая база со столами, стульями, компьютером и фотографическим оборудованием, а также ведром, полным пустых пластиковых пакетиков и рулоны приклеивающихся ярлычков. Но это было неинтересно.

На низко подвешенных полках, восемь или девять футов длиной, были разложены пакеты со штрих-кодами, в которых лежали баночки, украшения и другие вещи.

Ее любимчик был очень занятым мальчиком, не так ли.

— Обычно улики заносятся в систему в приемной или в лаборатории, если это человеческие останки, но из того грузовика столько всего конфисковали, что для этого пришлось организовать здесь временную базу. Сначала они разбирались с образцами ткани, потому что хотели сохранить их… но оказалось, что Кронер знал, в чем именно нужно хранить плоть.

Разумеется, знал. Он хотел, чтобы частички его жертв всегда были с ним.

— Здесь множество других предметов. — Офицер приподнял белую пелену, накрывавшую огромный неглубокий ящик.

Да, как раз то, что она надеялась найти… куча футболок, украшений, сумочек, резинок для волос и других личных штучек.

Глядя на все это, Девина искренне и глубоко сочувствовала Кронеру. Она точно знала, откуда у него эта одержимость — нежелание потерять то, ради чего так упорно работал, потому что в отличие от нее, у него не было возможности хранить жертв вечно… и теперь он потерял свою коллекцию.

Внезапно Девине стало трудно дышать.

Он потерял свои драгоценности, и вот они, под защитой людей, которые прикасались к ним, заносили их в каталог и, скорее всего, выбросят когда-нибудь в далеком будущем.

— Бритни? С тобой все хорошо?

Офицер появился прямо около нее, схватив ее за иллюзию руки секретарши.

— Присядь, — услышала она его слова откуда-то издалека.

Когда комната начала кружиться, Девина послушала его и опустила голову между коленей, ей не принадлежавших. Протянув руку, она схватилась за край стола, словно могла таким образом удержаться за сознание.

— Дерьмо, проклятье… я принесу тебе прохладной водички.

Офицер убежал, со всех ног проносясь мимо стеллажей, и она знала, что времени у нее мало. Трясущейся влажной рукой Девина достала золотую сережку, которую принесла с собой из собственной коллекции. Слезы застлали глаза, когда она вновь осознала, что ей придется отдать вещицу, чтобы добиться прогресса в этом раунде с Хероном… и ДелВеччио.

Когда она была в своем уединенном местечке в окружении сотен тысяч трофеев, казалось, перспектива того стоит. Что значит одна сережка мертвой девственницы? Половина набора все равно остается у нее… и у Девины было еще много предметов, напоминавших о гребаной Сисси Бартен.

Теперь же, сидя рядом со следами расправы над коллекцией Кронера, ей казалось, будто она выпускает одну из своих душ в море неизвестной и вечной потери. Но какой выбор у нее был? Она должна выманить Херона, и, что также важно, подготовиться к финальной битве…

Внезапно образ сексапильной блондинки-секретарши начал исчезать, сквозь обложку молодой женщины во всем розовом стало проявляться истинное обличие Девины, ее разлагающаяся, жилистая плоть и скрюченные серые когти покачивали дешевую сережку в форме птицы.

На секунду ей было все равно. Она была слишком потрясена собственным инстинктом накопления и не могла осознать важность того факта, что офицер скоро вернется и ей придется либо заразить его, либо убить… ни на то, ни на другое у нее не было сил.

Но она должна взять себя в руки.

Заставив себя думать, Девина призвала образ своего терапевта, представив ту пухленькую, полностью реализовавшую себя защитницу природы с наступившей менопаузой, которая не только могла ответить на любой вопрос… но и вроде бы понимала, о чем, черт возьми, она говорит.