Завхоз снова в игре!

Тавос был богом тьмы и потому считался покровителем Темной Империи. Собственно, именно на ступенях храма Тавосу Борисова и скрутили стражники, в первые минуты его пребывания в новом мире. Впрочем, слова Ллеонила были скорее данью привычке, нежели действительным проявлением религиозных чувств.

— … и была придумана эта система. Стандартные подземные камеры, зачарованные криомантами, и заклинания преобразования, подпитываемые от общего источника крепости. Все излишки еды относятся туда и заклинания преобразуют их в съедобную и питательную массу.

— Солдатскую баланду, — кивнул Борисов, глядя прямо на обернувшегося Ллеонила.

Разумеется, сами солдаты баланду не жаловали, но все же она насыщала и придавала сил. Армейские пищевые маги, разрабатывавшие систему, разумеется, менее всего думали об удобствах солдат, но зато баланда подходила всем, без исключения, обитателям Империи, и это был огромный плюс.

— Из-за потерь в гарнизоне и двух грузов продовольствия, поставки купцов Джабара и Фырвиента, запас Ветреной изрядно пополнился, — снова забубнил Ллеонил, отвернувшись от Борисова, — и сейчас составляет, как я и сказал, три месяца.

Борисов промолчал — три месяца сидеть в осаде? Детям богов отводился час на штурм и взятие крепости, ясно, что такой излишек, гм, лишний. Продавать поставляемые продукты, а на эти деньги продолжить улучшение крепости? Вариант, но следовало вначале посмотреть законы и устав, не сочтут ли это в канцелярии Тарлина присвоением денег себе на карман? Борисов пока не разбирался в законах Империи, но знал, что за подобное нигде по головке не гладят, ни в одном из миров.

— А еще, у нас имеются в наличии магические…, - продолжил Ллеонил, но договорить не успел.

Крепость словно вздрогнула, ощутив опасность, и вместе с ней ее ощутил Борисов.

— Тревога! — мгновением позже раздался выкрик с одной из башен.

Глава 9

Борисов моментально развернулся, левая рука его взлетела, парируя собой удар кинжала. Правая выхватила Лобзик, который бился в кобуре, и Борисов жахнул из двух столов, прямо в грудь убийце-невидимке.

— Спишь, что ли?!! — заорал Лобзик в голове Борисова.

— Потом, — рыкнул Борисов в ответ.

Левую руку дергало и дергало, она вздувалась и опадала, распространяя зеленое свечение.

— В укрытие! — рявкнул Борисов, пихая левой рукой Ллеонила в сторону.

Дернул головой, уходя от выпада, выстрелил из Лобзика, но еще один невидимка уклонился, совершив невероятный прыжок над головой. Борисов присел, уклоняясь от еще одного удара — подосланный убийца был не один — и ухватил кинжал первого из пытавшихся его убить. Тот испускал гнилостно — зеленоватый свет, но в руки Борисову почему-то не дался.

— Банзай! — по привычке крикнул Борисов.

Скорость была с ним, и он рванул к Ллеонилу, ушел от двух ударов и успел прикрыть собрата-завхоза, парировав удар прикладом Лобзика. Тот возмущенно заскрипел что-то и выплюнул порцию пылающей дроби, все же доставшей одного из невидимок. Из воздуха выбросило тело, превратившееся в дуршлаг, ударило об землю, тихо и бесшумно. Неведомый убийца был весь закутан в тряпки, даже лица не было видно, и, собственно, секунду спустя тело превратилось в туман и исчезло. Возможно, Борисов еще успел бы рвануть, сдернуть тряпку и рассмотреть лицо, но три собрата убийцы мешали и продолжали наседать.

— Команданте в опасности! — донесся выкрик.

Десяток орков во главе с Буткой уже бежали на помощь, один из них на ходу что-то дожевывал, другой пытался вздеть на руку щит.

— Они невидимы! — крикнул Борисов.

Левая рука пульсировала и нарывала, словно больной зуб, и вместе с ней пульсировало и нарывало в голове у Борисова — он ощущал атаки на крепость, с двух, нет, с трех сторон, но ничего не мог сделать, пока был связан боем. Мысленно он слал команды, но те оставались лишь мыслями.

— Ассасины! — издал боевой рёв Бутка.

От такого привычного — земного термина Борисов замешкался на долю секунды, и еще один кинжал вспорол ему шею. Вот когда Борисов пожалел, что снял уставную форму коменданта — уж больно в той жесткий воротничок был — и заодно понял, зачем такое сделано. Шею тоже сразу начало дергать и нарывать, сбивая мысли и скорость, и Борисов понял, что долго так не продержится.

Но, как выяснилось мгновением позже, оно и не требовалось.

— Око Тавоса! — выкрикнул один из орков, закручиваясь в вихре, словно заправский дервиш.

Над головой его вспыхнул сердитый багровый глаз, с прожилками, бьющийся в невидимой глазнице и высматривающий врагов. Высматривал он, надо сказать, замечательно, и тут же лучи уперлись в невидимые до того момента фигуры убийц, подсвечивая их.