Читаем Завод «Свобода» полностью

Уважаемые товарищи диспетчера! Меня зовут Иван Арефьич C, но к чёртовой бабушке, для вас просто Арефьич. Я изобрёл такую штуку… Вернее, я много чего изобрёл. Эта штука спасёт всех. Если бы только медный кабель народ не воровал. Я очень опасаюсь, что медный кабель будет похищен. Если да, то эта хрень работать вообще не будет, так что вы следите, чтобы не унесли, народ сейчас пошёл тот ещё… Называется «Диспетчер-СЦУК», я и сам смеялся… Изобрёл я, а называл не я. У нас есть специальное дизайнерское бюро. Наш директор — псих. А кто не псих, как говорится! Я сегодня уже к вам третьим приехал, так что звиняйте… Но хватит предисловий: вот пульт! Как видите, здесь есть огонёчки, которые ласково мигают разными цветами. Этот пульт вам пока ничего не говорит, но со временем вы распознаете. Вот тут, если лифт застрял. И смотря где. И если кто-то звонит, сразу берите трубку. Вот здесь, если пожар. Это уже совсем не смешно. Тут надо сразу вызывать, даже если у кого-то оладушки сгорели. По пьянке много чего горит! Так народ оставит окурочек какой-нибудь… У меня, думаете, душа не болит?! Я только боюсь, что эта хреновина, как всегда, работать не будет! А вам что?! Вам небось пофиг! Вы отключите и пойдёте! А я вас призываю, не надо отключать! Сидите себе у себя в диспетчерской, кто вам мешает! Но поглядывайте на огоньки, поглядывайте! С вами был я! Я поехал дальше, у меня сегодня ещё один район!

Господа, как выражается наш директор! Он у нас сумасшедший, но за народ радеет! Я Арефьич… Огоньки горят! Это пожары, газ, лифты застрявшие… Медный кабель непременно унесут, всё разворуют, но вы не обращайте внимания, вы работайте, я вас всех очень люблю… У меня двести двадцать патентов… Я родился на засеке, это знаете что такое, это в лесу, глубоко… а теперь я делаю диспетчерский пульт для шестнадцатиэтажных домов… Сорок домов, и все вот тут, мигают огоньки, видите?! Наш завод работает на смерть, на оборонку, один только я, да ещё наш любимый товарищ X, который делает приборы против рака, только мы работаем на жизнь, а что делать?! Диспетчера! Я призываю вас… Мне обещали за успешное внедрение дать «копейку»!! Я уже получил права!! Лифты застревают, дома горят, газ взрывается!! В наших силах всё это предотвратить!! Выпьем, товарищи, выпьем ещё и ещё!.. Купчино и Охта, Обухово и Невский, Васильевский и Кронштадт, выпьем все вместе за диспетчерский пульт «Сука диспетчер»! Иван Арефьич, тебе не наливать, тебе хватит!!.

[23. ЗЕМЛЯНИКОЙ СЛАДКО-ГОРЬКОЙ]

Бегу по скользкому сосновому брёвнышку. Подошва у кедов белая, резиновая, рисунок следа — рельефные звёздочки-снежинки. Бегу по тропке в выцветших тенях, в крошеве листьев, теней и света. Ноги по колено в росе. Передаю эстафету M, её закидывают на руках на верёвочку, за другую, повыше, она хватается, скользит по этой верёвочке, перехватывается дальше и дальше. Инженер-конструктор C задумчиво надкусывает пушистый одуванчик. Солнце светит сквозь сосны, пахнет соснами и ветром, водой и земляникой, песком и смолой.

Мы в лодке. Опускаю руку в воду, за борт, прохладная вода расходится и бурлит, течёт сквозь пальцы, летят брызги. Инженер-регулировщик K (то есть я) лежит на корме в тёмных очках, с сигаретой во рту. Берег высокий, песчаный, сосновый; и я снимаю тёмные очки и вижу всё выцветшим, ярко-белым, горячим, и чувствую запах нагретой лодки, и девушек вижу, и осколки солнечной воды, и тугоплавкую глубину, и капли на животе, — хочу купаться, — я ныряю с покачнувшегося тяжёлого борта, девушки визжат, я ныряю вглубь, с шумом. Рябая, прозрачная вода, озеро, налитое до неба, до ушей, до верхушек сосен, по макушку, — пресная чистая вода, с пузырьками, маслом разлитое по ней солнце. Мы на берегу, и M стоит в черничнике, в чёрном черничнике, в рыжих тенях от ёлок и сосен, рыжая M, юная M, её апельсиновые плечи в веснушках, а губы в чернике, муравей бежит вверх по моей ноге, M вся в пятнышках теней, и вокруг её головы светится пушистый нимб светло-рыжих лёгких волос. На мелком дне песок в маленьких волнах, рябых пятнах тени и света, ослепительная сверкающая вода уходит вдаль, с лодки нам машут, я чувствую, что могу проснуться, и делаю усилие, расталкиваю гулкую воду ногами, руками, остаюсь на поверхности сна.

Перейти на страницу:

Все книги серии Премия «Национальный бестселлер»

Господин Гексоген
Господин Гексоген

В провале мерцала ядовитая пыль, плавала гарь, струился горчичный туман, как над взорванным реактором. Казалось, ножом, как из торта, была вырезана и унесена часть дома. На срезах, в коробках этажей, дико и обнаженно виднелись лишенные стен комнаты, висели ковры, покачивались над столами абажуры, в туалетах белели одинаковые унитазы. Со всех этажей, под разными углами, лилась и блестела вода. Двор был завален обломками, на которых сновали пожарные, били водяные дуги, пропадая и испаряясь в огне.Сверкали повсюду фиолетовые мигалки, выли сирены, раздавались мегафонные крики, и сквозь дым медленно тянулась вверх выдвижная стрела крана. Мешаясь с треском огня, криками спасателей, завыванием сирен, во всем доме, и в окрестных домах, и под ночными деревьями, и по всем окрестностям раздавался неровный волнообразный вой и стенание, будто тысячи плакальщиц собрались и выли бесконечным, бессловесным хором…

Александр Андреевич Проханов , Александр Проханов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Борис Пастернак
Борис Пастернак

Эта книга – о жизни, творчестве – и чудотворстве – одного из крупнейших русских поэтов XX века Бориса Пастернака; объяснение в любви к герою и миру его поэзии. Автор не прослеживает скрупулезно изо дня в день путь своего героя, он пытается восстановить для себя и читателя внутреннюю жизнь Бориса Пастернака, столь насыщенную и трагедиями, и счастьем.Читатель оказывается сопричастным главным событиям жизни Пастернака, социально-историческим катастрофам, которые сопровождали его на всем пути, тем творческим связям и влияниям, явным и сокровенным, без которых немыслимо бытование всякого талантливого человека. В книге дается новая трактовка легендарного романа «Доктор Живаго», сыгравшего столь роковую роль в жизни его создателя.

Анри Труайя , Дмитрий Львович Быков

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги