Завод войны

Затем Свёрл полностью изолировал свое святилище и установил особые правила для подвергшихся биоатаке. Все корабельные шлюзы и внешние люки открылись, выпуская скопившийся внутри воздух. Потом шлюзы закрылись, и по кораблю поплыли облака высокотоксичных кислотных газов, проникавшие куда угодно, только не в кабинет. Но теперь прадорское командование отчаянно пыталось связаться с ними, требуя ответа. Истребители откликнулись все, но ни один из них не брал на борт государственных штурмовиков. Два других дредноута были мертвы и дрейфовали на автопилоте. Свёрл отправил свой рапорт, и ответ не замедлил последовать – ему навстречу вышли дредноуты с захватами – и, несомненно, с оружием наготове.

– Это не ново, – сообщил один из отцов-капитанов, переслав информацию о других подобных нападениях.

Глядя на изображения захваченных дронов-убийц, Свёрл содрогнулся всем своим существом. Изучая чужие доклады, он понял, что его соратники не уничтожат его корабль, поскольку не могут позволить себе потерю столь ценного оборудования. Однако они и не станут помогать ему. Теперь он на карантине, пока не разберется с проблемой, как некоторые отцы-капитаны. А если не разберется и умрет, на борт поднимутся бронированные прадоры, чтобы тщательно простерилизовать корабль, готовя его для нового отца-капитана.

Изучив истории выживших, Свёрл послал приказ боевым дронам и принялся наблюдать, как они засновали по кораблю. Они вели сканирование, ища определенную органику, и лазерами выжигали яйца паразита в жилых отсеках, продуктовых кладовых и водяных резервуарах. Затем он переключился на двух своих самок в бассейне для спаривания и, испытывая некоторое сожаление, через сверхпроводящие кабели перенаправил полную мощность термоядерного реактора на решетку подогрева. К тому моменту, когда Свёрл, выбрав из инструментов лазерный резак, включил его, настроил широкий луч и испепелил останки первенца, вода в бассейне закипела. А когда он, обыскав собственное святилище, выжег три кладки яиц паразита, самки были мертвы и распались на вареные волокна, а перегретый пар вырывался из их бассейна в космос через боковой порт.

Свёрл вернулся к изучению информации и запустил долгие процессы стерилизации, выброса атмосферы, уборки – при помощи дронов – и демонтажа приборов для очистки их изнутри – при помощи роботов. Оборудование, которое он заведомо не мог проверить и счесть чистым, он сжигал или отправлял в вакуум. Он знал, что все это займет много месяцев, но и ему понадобится много месяцев, чтобы поправиться. Он уже чувствовал себя слабым и больным. Из суставов сочился гной, он выкашливал зеленую слизь, а один из его стебельковых глаз ослеп. И Свёрл наконец признал то, чего так долго не желал признавать: эти твари внутри него, и ему придется от них избавляться. Он приказал одному из боевых дронов принести еще одну зажигательную мину в пристройку, что когда-то занимал первенец. Последующий взрыв не оставил там ничего живого.

Затем Свёрл неохотно изучил программу, которую другие капитаны вводили в свои хирургические телефакторы, – и загрузил ее в собственный. Телефактор вернулся в нишу – набрать дополнительных медикаментов и приспособлений и появился снова в сопровождении двух роботов-помощников, напоминавших жестяных корабельных вшей. За ними последовал гравивозок, нагруженный флаконами с кровью и пищевой кашицей, баллонами со смесью для создания искусственного панциря, резервуарами с коллаген-пеной и обезвоженными искусственными мышцами. А еще роботы тащили сотни метров каких-то трубок и огромный бак из бронированного стекла.

Открыв святилище, Свёрл вышел в выжженные, стерилизованные помещения. Усевшись посреди комнаты перед пультом управления телефактором, он долго смотрел на него, совершенно не желая начинать. Однако в конце концов прадор заставил себя протянуть клешню и воткнуть ее в нужное отверстие, запуская программу. Немалую роль тут сыграло отчетливое ощущение чужеродного шевеления под панцирем.

Телефактор медленно развернулся, а Свёрл отступил и прилег на закопченный пол. Одна из многочисленных конечностей «хирурга», вооруженная дрелью, опустилась, чтобы проделать дыру рядом с мандибулой Свёрла. Затем телефактор пополз по кругу, сверля отверстия, куда тут же вставлялись трубки, разматываемые и обрезаемые роботом-помощником. Боль становилась все сильнее, а когда в ход пошла пила, сделалась совсем невыносимой. Но там, где включались блокираторы нервов, боль отступала. Когда телефактор отогнул в сторону внушительных размеров кусок панциря, Свёрл закричал, забулькал, но тут затрещало электричество, и мучения прекратились: прадора сковал паралич. Теперь он уже ничего не мог остановить. Он еще почувствовал, как дрон режет его зрительную турель – та опрокинулась, и Свёрл заглянул в собственную глотку: зрелище, мягко скажем, непривычное для прадоров, да и невозможное. Запахло горелым, Свёрл хотел закричать снова, но не смог. Потом обычное зрение вернулось – телефактор водрузил турель на место.