Завод войны

Свёрл знал, когда это случилось. Они только что разобрались с планетой, уничтожив оставшиеся орбитальные станции и сбросив бомбу на заводской комплекс. Сидя в безопасности своего святилища, проверяя готовность корабля к отбытию, он удивился, обнаружив неисправность дверей кабинета. Контур перегорел, и дверь открылась лишь на ширину клешни. Немного позже он вдруг почувствовал жуткую резкую боль у основания одной из ног – и внезапный атавистический страх. Он не понял, откуда взялась тревога, не постиг ее истоков из эволюции прадоров, но если бы Свёрл спросил своих детей, то выяснил бы, что многие из них испытали ту же боль и тот же ужас. Однако он не спросил. Отцы-капитаны никогда не интересуются здоровьем детей. Встряхнувшись и все еще слегка беспокоясь, он обследовал перегоревшую цепь и отчего-то не сработавший дублирующий контур. Когда же дверь наконец закрылась, страх Свёрла исчез.

Только потом прадор узнал, что и с Влексом произошло то же самое, и с отцом-капитаном третьего дредноута, принявшего на борт один из государственных ударных кораблей. А еще у всех захваченных штурмовиков обнаружились кое-какие механические неполадки, в каждом случае разные. На судне, доставшемся Свёрлу, без каких-либо причин (по крайней мере без причин, которые можно было бы немедленно отследить) открылся и закрылся шлюз. Корабль Влекса после полной стерилизации отчего-то запустил зонд, ушедший в У-пространство. А корабль третьего капитана, опять-таки без видимых причин, сбросил в открытый космос содержимое водяных резервуаров.

Они отправились назад в королевство с добычей, и Свёрл думал, им повезло – пока не обнаружил, что на самом деле проникло на борт. Он мог бы принять контрмеры. Но, как и у всех отцов-капитанов, его невнимание к собственным детям было патологическим. В процессе путешествия старший первенец начал выказывать невосприимчивость к химическому подавлению взросления. Свёрл вызвал его в святилище, где уже поджидало полушарие хирургического телефактора. А также футляр, куда он собрался вмонтировать ганглий первенца, который теперь будет управлять наземным бронированным штурмовым транспортом.

Первенец явился – нехотя, на трясущихся ногах. Свёрл, тогда еще довольно подвижный и обладавший собственными клешнями, с часок развлекался, отрывая у чада ноги и клешни, но был удивлен и разочарован отсутствием сопротивления и тем, как быстро ослабела жертва. Тогда он вскрыл панцирь сына циркулярной пилой, намереваясь подкрепиться еще живыми органами, но передумал и решил сначала извлечь ганглий, пока первенец не умер.

То, что он увидел под оболочкой, заставило Свёрла в ужасе отшатнуться.

Кто-то ввел в первенца яйца паразита, и они уже созрели. В плоти копошились короткие прозрачные черви, жевавшие и переваривавшие соединительные ткани, подменяя их мучнистой субстанцией. Свёрл не представлял, что это, но паника подтолкнула его к исследованиям. Вскоре он идентифицировал свою находку и узнал, что мелкие червяки вступили в стадию развития, предшествующую делению, после чего они проникнут в пищевод первенца и выйдут через прямую кишку, чтобы питаться корабельными вшами, расти, спариваться – и заражать других прадоров. А первенец меж тем будет стремительно слабеть, поскольку обитатели его нутра уже перейдут от соединительных тканей к мышцам. Потом паразиты переключатся на основные органы, первенец умрет, а черви покинут пустую оболочку.

Свёрл сразу понял, что произошло. Этот биокошмар и был настоящим оружием, которое несли пустые ударные корабли. Остальное лишь правдоподобное прикрытие. Почти наверняка яйца вводил какой-нибудь дрон-убийца. Это он испортил дверь святая святых, и боль, которую испытал Свёрл, была болью от укола. Проверив корабельные записи, Свёрл убедился, что нарушение работы шлюза на самом деле являлось бегством дрона-убийцы.

Свёрл взвешивал варианты, совершенно не учитывая червей, уже начавших расти внутри него. Он знал, что к моменту прибытия в Королевство будет мертв, если его спутники-прадоры увидят, что он не организовал противодействия угрозе. Свёрл также подготовил рапорт о сложившейся ситуации и радикальных мерах, которые собирался предпринять.

Он приказал группе вторинцев принести в трюм двадцать зажигательных мин и не покидать его. Потом послал остальной экипаж, своих детей, в тот же трюм. И герметизировал все выходы, на всякий случай выпустив из кладовки свою небольшую коллекцию боевых дронов. И когда дредноут вышел в реал в пространстве Королевства, послал сигнал на взрыв. Запалы воспламенились, сверхсжатый кислород и углеводород горели медленно, но почти сразу повысили температуру в трюме до четырех тысяч градусов. Дети только и успели, что побежать и сгрудиться у накрепко запечатанных дверей. К тому времени, как огонь погас, не осталось ничего, кроме ломких обугленных панцирей. А когда Свёрл открыл шлюз, взрывная декомпрессия вынесла всю грязь в вакуум.