Заводная обезьяна

Николай  Дмитриевич  пополз  глазами  дальше,  по  списку,   нигде   не задержался, а когда дошел до конца, вновь вспомнил Зыбина и тут  же  отметил про себя: "Вот ведь ни о ком не думаю, а о нем думаю... Почему? Интуиция?.." Он решил пристроить Зыбина в надежную тройку, но  сколько  ни  подбирал  ему попутчиков, все ему казалось: не  те.  "Хоть  с  собой  его  бери, -  подумал Бережной.- А что? Может быть, это - самое лучшее..."    

Мысль создать тройку под собственным командованием сразу как-то увлекла Бережного. Итак, он с Зыбиным. А  третий?  Третьим  хорошо  бы  человечка  с языком. Он быстро перелистал анкеты и остановился на анкете Айболита: Хижняк Иван Иванович, 1911 года рождения, украинец,  из  служащих,  член  КПСС,  не состоял,  образование  высшее,  окончил  Львовский  медицинский  институт... английский (читаю, пишу), немецкий (читаю)... в плену и окружении не  был... не имеет... "Отечественной войны"  II  степени,  "За  боевые  заслуги",  "За победу над Германией",- все в порядке.    

Бережной успокоился. "Убежит!  Убежит!.. -  почти  весело  подумал  он. - Никто никуда не убежит..."     

На следующий день было короткое  собрание,  выступал  капитан,  сказал, чтобы все было пристойно по части выпивки, напомнил  о  драках  и  вообще  о поведении в зарубежном порту, сказал, чтоб  не  забывали,  короче,  кто  они есть.    

Потом  выступил   Бережной,   объяснил,   что   Гибралтар   -   колония Великобритании, крупнейшая крепость и  оплот  милитаризма,  играющий  важную роль в планах НАТО. И потому надо быть особенно бдительным и не  поддаваться на провокации.    

- А провокации возможны, - добавил он негромко и значительно.    

Все притихли. Когда капитан поинтересовался, есть ли  вопросы,  Фофочка вдруг поднял руку и спросил, какие возможны  провокации.  Кто-то  засмеялся. Бережной насупился, помолчал, потом ответил, что  возможны  самые  различные провокации. Например, будут бесплатно предлагать выпивку. Дед Резник подумал про себя, что за сорок пять лет скитаний по белу свету нигде от Архангельска до Веллингтона ни разу не посчастливилось ему нарваться на такую провокацию. Однако промолчал: теперь все может быть, теперь времена другие...    

Потом Айболит выступил с короткой исторической  справкой,  рассказал  о маврах, испанцах и англичанах, кто кого когда побеждал.    

Потом объявили, кому ехать с утра в город, а кому с утра красить нос  и кто поедет в город в 14.00 и кто в 14.00 заступит  красить  нос.  Тут  Сашка узнал, что ему ехать утром, а  Анюте  вечером,  и  ужасно  расстроился.  Так расстроился, что решился идти к капитану просить отправить его тоже утром.    

Пошел. Аргументов по работе у него  не  было  никаких:  радиостанция  в порту не работала. Капитан и слушать не стал его  лепет,  замахал  руками  и сказал, чтоб он не морочил ему голову, а шел бы лучше к  Бережному;  вникать он, капитан, в это дело не будет, не надейся. "И не все ли равно,  черт  вас всех задери, когда ехать?!"    

Когда  Сашка  пришел  к  Бережному,  Николай  Дмитриевич  встретил  его приветливо, но в ответ на просьбу перевести его в другую группу сказал,  что расписание утверждено капитаном-директором БМРТ и ломать  его  никому,  даже ему, Бережному, не позволено, иначе не надо было бы составлять и утверждать никакого расписания и что, если капитан-директор издаст  приказ,  отменяющий это расписание, составит и утвердит новое, то  у  него,  Бережного,  никаких возражений не будет.    

Сашка скис. Зыбин застал его в каюте лежащим на койке прямо в резиновых тапочках - сроду не было, чтобы Сашка в обуви на койку завалился, -  и  сразу все понял.    

- Не разрешает? - спросил Юрка.    

- Ну не все ли ему  равно,  паразиту?!  -  Сашка  встрепенулся. -  Любой приказ обязан иметь смысл. Какой  тут  смысл,  объясни!  Объясни  мне,  и  я заткнусь, но ты мне объясни! - Он ударил кулаком по подушке.    

Юрка молчал.    

- Молчишь? - зло спросил Сашка. - Под банкой ты  много  говоришь,  прямо оратор, борец за справедливость, а сейчас вот что-то не слышно тебя!    

"Ведь он прав, - вдруг подумал Юрка. - Почему мы  все  смелые  только  на словах? Вообще-то мы такие смелые, такие честные, так рубим правду-матку.  А как до дела доходит - в кусты. Если только нам самим хвост не  прижмет,  все норовим отмолчаться..."    

Бережной сидел за столом над списками, когда в дверь каюты постучали.    

- Да-да, - отозвался он.    

Зыбин  стоял  на  пороге,  аккуратный,  подтянутый,  почти  по   стойке "смирно".    

- Разрешите...    

- Прошу, прошу... Садитесь...    

- Николай Дмитриевич, у меня к  вам  одна  личная  небольшая  просьба, - сказал Юрка совершенно спокойно и как-то очень достойно.    

- Пожалуйста... Всем, чем могу... - Бережной еще не знал,  о  чем  будет говорить Зыбин, но был уверен, что просьба его как-то связана с Гибралтаром.    

- Не разрешите ли вы мне во время стоянки съехать на  берег  во  вторую смену - вместо Сергеевой? А она поедет в первую?    

- Это зачем же? - спокойно спросил Бережной и подумал: "Ну-ка, что  ты, интересно, ответишь? Что ты придумал на такой случай?"