Заводская повесть (СИ)

Так случилось, что он присутствовал на совещании, которое проводил в Киеве командующий округом ПВО дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант Лавриненков. Зазвонил телефон правительственной связи, выслушав сообщение, Лавриненков громко произнёс: "Передайте Хрущёву, что я отказываюсь участвовать в выносе тела товарища Сталина из мавзолея". Иван Михайлович вспоминает, что после таких смелых слов у него возникло желание залезть под стол. Я ловлю себя на мысли, что поступок Лавриненкова сейчас одобряю. Сталин был в быту очень скромен, а культ ему создавали подхалимы, в первую очередь сам Хрущёв. Он же и отомстил Сталину за казнь своего сына, попавшего к немцам в плен и ставшего предателем. Став генсеком, Хрущёв организовал антисталинскую компанию против "культа личности" умершего вождя, который был очень популярен в народе.

Вспоминает Иван Михайлович и встречи с трижды Героем Советского Союза Покрышкиным, сбившим в воздушных боях 59 немецких самолётов. Прилетал в Смелу инспектировать батальон ПВО, которым Перехрест командовал. Во время войны его жена, Антонина, служила на узле связи в дивизии полковника Покрышкина. Вот эту квартиру, где мы сейчас сидим, помог получить для его семьи сам Покрышкин. Поздравил с новосельем, вспомнил трудное время войны и предложил выпить "по-фронтовому". Сам налил себе полстакана спирта, Антонина в другой стакан налила тоже сто грамм. Маршал выпил из одного стакана, потом из другого, только после этого закусил.

Иван Михайлович объясняет, что во время войны действовал приказ Сталина: участникам боевых действий полагалось в конце дня по сто грамм спирта. Норму не смели нарушить даже трижды Герои. Покрышкин этот запрет иногда обходил, "ошибочно" выпивая под видом воды вторые сто грамм.

Мы заслушались интересными воспоминаниями рассказчика. Хозяин предлагает выпить, "как Покрышкин", только водки, а не спирта, напоминая, что у нас отсутствует фронтовая закалка, второй стакан по желанию можно наполнить водой. Я выпиваю только сто грамм и запиваю водой. Иван Михайлович вопросительно смотрит на меня, объясняю, что я старший лейтенант запаса, буду соблюдать приказ Сталина об ограничении нормы потребления спиртного, это разумно и сейчас.

В парткоме сообщают, что я вызван в горком на собеседование с Гончаровой Полиной Иосифовной, вторым секретарём горкома партии, ответственным за идеологическую работу в городе. Она внимательно меня осматривает и сразу задаёт множество вопросов, которые и запомнить нелегко, но с памятью тогда было всё в порядке, я отвечаю: "Выписываю и читаю журналы "Политсамообразование", "Наука и жизнь", а также несколько газет. Собственную библиотеку пополняю книгами, которые получаю за сданную макулатуру. Партийное образование - вечерний университет марксизма-ленинизма, философское отделение. Тема выпускного реферата - "Диалектика и диагностика". Нет, с медициной знаком только в качестве пациента, но считаю диалектику универсальным методом познания, применимым не только в технике, но и в медицине. Например, знаю, что абсолютно здоровые люди, живущие на высокогорье, имеют пониженное давление крови. В наших условиях медики сочли бы их больными. Нет, абсолютно правым я себя не считаю, но так сейчас думаю. Вы спросили - я ответил. Заблуждаться на определённом историческом этапе могут не только отдельные личности, но и народы. Привожу в качестве примера немцев, демократическим путём избравших лидером нации Гитлера".

Полина Иосифовна подводит итог нашей беседы: "У вас мировоззрение вульгарного материалиста. Советую развернуть его на 180 градусов. Хотя нет, этого мало, нужно целых 360".

Собеседование в горкоме я прошёл, догадываюсь, что их было два. Первое - во время выпивки в квартире отставного полковника, туда меня пригласили не случайно. Всё справедливо, горком должен проверять свои кадры, пьяницы им не нужны.

Меня избирают заместителем секретаря парткома Скороварова. Он торопит принимать дела у предшественника, его кандидатуру Гончарова забраковала. Принимаю у того дела: список секретарей цеховых партийных организаций и журнал учёта оргпартработы. На прощание советует: "После первого же конфликта с Гончаровой тебя заменят, как заменили меня. В Смеле полно кандидатов, желающих занять эту должность".

Новой должностью я не дорожу, но меры принимаю. Договариваюсь со своим начальником отдела Синаевским Валентином, чтобы оставил за мной прежнюю должность начальника техбюро, в штат парткома я идти не желаю. Секретаря парткома это устраивает. У него появилась свободная штатная единица, а я работаю "подснежником". Так тогда называли лиц, работающих не на своих должностях. Нарушением финансовой и трудовой дисциплины это не считалось.