Заводской район

Тоня прочитала письмо. Почему ее не могут оставить в покое? Было мучительно всякое напоминание о любви. Вначале думать о случившемся было просто невозможно, и, избегая напоминаний, мозг находился в полудреме. Но время совершало свою работу, и Тоня позволила себе вспомнить и признать, что случившееся случилось. Она убеждала себя: ничего плохого она не сделала, хуже никому не стало, переоценивать это, переживать — мещанские предрассудки. Слабость ее оправдывали обстоятельства: вино, кинофильм, сумерки, Аркадий — все здесь намешалось. Она оправдывала само мгновение слабости и не принимала в расчет того, что к этому привело и что было в ней самой. Она оправдывала себя логикой, но чувствовала совсем другое и вздрагивала от воспоминаний.

Прошло еще время, и не стали нужны оправдания. Все забылось, а когда вспоминалось, то легко, без чувства стыда. Растерянность уходящего из квартиры Ивана теперь вызывала улыбку. Свои недавние терзания Тоня ставила себе в заслугу как доказательство нравственности.

Кончался сентябрь, изматывающие последние дни квартала. Важник выполнял план. Тоня приходила домой поздно, ужинала и сразу ложилась спать. В выходные она выкрасила наконец полы в квартире, расставила по местам мебель. Впервые порядок в доме не дал ей внутреннего ощущения порядка. Ей казалось, что она заметно стареет. «Надо что-то делать с собой», — решила Тоня. Однажды купила билет в филармонию. Когда-то в музыкальной школе училась, в студенческие годы редкий концерт пропускала, а с тех пор не была ни разу. Вот и случай представился надеть английский костюмчик. Ехать нарядной в троллейбусе на концерт, подниматься по широким ступеням к колоннаде — в этом была праздничная радость, обещание счастливых перемен. Однако сонаты Бетховена остались отделенными от нее запахом женских духов, покашливанием и шуршанием зала. Тоня скучала. Патетика не передавалась ей. Вечер оставил головную боль, неловкость от одиночества в антракте среди тысячеглазой толпы и от толчеи в гардеробе.

Несколько раз Тоня была у Леры. В первые встречи она засиживалась допоздна. У обеих много накопилось друг для друга. А потом стало труднее. Чем больше они сближались, тем заметнее становилось все, что разделяло их. К Лере часто приходили друзья, и тогда Тоня чувствовала себя чужой. Приходили для музыкальных занятий дети, и Тоня скучала. Мысленно она уже упрекала Леру в черствости. Почему Лера исчезает как раз тогда. когда она нужна? Почему она исчезла после разрыва со Степаном? Почему никогда не заговорит об Аркадии? Почему она не поможет Тоне? И поймав себя на этих упреках, Тоня поняла: Лера сильнее ее.

Цех жил в постоянстве мелких перемен. Дали технолога вместо Вали Тесова — девчонку двадцати трех лет, сразу после института. Сначала Тоня огорчилась: ничего не знает, худющая, с большими глазами… Хватит с нее одной такой, Жанны. Однако девчонка оказалась бойкой. Ругаться умела не хуже любого мужчины, обожала рассказывать анекдоты, со всеми быстро перезнакомилась. Она на второй уже день артистически «представляла» своего начальника Корзуна: ходила враскачку, вывернув носки, придавала лицу отрешенно-брезгливое выражение: «Хватит болтовней заниматься, Брагина, работать надо». Тоня влюбилась в нее, и они подружились. Вдвоем написали рацпредложение, ускорили сушку стержней. На авторское вознаграждение Тоня сделала первый взнос и купила в кредит телевизор.

Она старалась не думать об Оле, говорила себе: раньше зимы ее не привезут. Иначе было бы невозможно жить. И вот в середине октября получила телеграмму: «Встречайте 15 поезд 12 вагон 5 Оленька». Поезд приходил вечером следующего дня. Чтобы занять себя, Тоня до поздней ночи убирала квартиру, вытащила из коробки и расставила игрушки. Нашла воздушные шарики, надула их и подвесила к лампе. Утром в цехе упросила Важника дать ей отгул. В тот день она жила в другой временной скорости. Все вокруг казалось ей нестерпимо замедленным, и потому общаться с людьми было тяжело. Аля — так звали нового технолога — пыталась спорить с ней из-за какого-то брака, но Тоня отмахнулась:

— Ты ко мне сегодня не цепляйся. Дочка моя сегодня приезжает.

Аля многое еще не понимала, и Тоня не пыталась объяснить: пока еще рано, пусть освоится. Разве Аля в состоянии понять сейчас, что установка ультразвука, которой занят сам главный металлург, ничего не дает? Однако Тоня сумела добиться, чтобы эффект от внедрения ультразвука насчитали до смешного маленький. Это почти полностью сохранило нормы расхода. Важник прочел протокол и посмотрел искоса на Тоню. Она скромно опустила глаза. Она ждала его одобрения.

— Пронырливая ты баба, Брагина, — сказал он. — Своего не упустишь.