Завоевание рая

Они проезжали мимо деревень, рисовых полей, зеленых плантаций, где все дышало благоденствием и изобилием. Потом показалась зубчатая стена, предохраняемая от разрушения чужеядными растениями; позади нее тянулась голая пустыня.

— Жизнь скоро возродится здесь под твоим волшебным скипетром, — сказала Лила. — И когда снова вернемся сюда, мы не найдем здесь больше негостеприимных джунглей.

Урваси, серьезная и задумчивая, обнимала своим прекрасным взглядом все это иссохшее и дикое пространство. Царица изучала извилины земли и следила за воображаемым руслом свежих ручьев и серебристых каналов, которыми она хотела наполнить эту заброшенную землю, подобно тому, как пересохшие вены наполняются кровью.

Но солнце начало палить, и они поспешили уйти от него.

— Какое могучее укрепление! — вскричал Бюсси, рассматривая вблизи горы, которые сурово возвышались острыми зубцами и казались непроницаемой стеной.

— К несчастью, — сказала царица, — многочисленные удобопроходимые ущелья прорезывают цепь на всем ее протяжении.

— Как легко было бы укрепить их! — сказал маркиз. — Довольно одного редута и двух пушек, чтобы с помощью нескольких солдат остановить целую армию в этих узких проходах. Если ты удостоишь поверить моим советам, я набросаю тебе план укреплений, которые можно воздвигнуть, и пришлю тебе образцы скреп и литейного завода, который я велел построить в окрестностях Аурангабада и который уже действует.

Царица слушала Бюсси с почтительным вниманием.

— Считаю за счастье получать от тебя советы и буду слушаться тебя, как самого царя этого государства, — сказала она вполголоса. — К тому же разве ты не истинный господин его?

— Я, господин! — бормотал Бюсси, опьяненный счастьем, которое заставило его пошатнуться и вызвало ту внезапную бледность на его лице, которая так пугала Лилу.

Сама царица также испугалась и протянула руку, чтобы подержать его, но он завладел этой гибкой рукой, свежей и мягкой, как лепестки цветка, и горячо поцеловал ее. Потом юноша внезапно пришпорил лошадь и умчался, как будто хотел в бешеном галопе успокоить овладевшее им опьянение.

— Увы, он помешался! — сказала Урваси, дрожа.

— Ты заставишь его умереть от радости, после тех мучений, которые ты заставила его претерпеть! — воскликнула принцесса. — Смотрите, лошадь его бесится и может разбить его о камни!

— Не тревожьтесь! — сказал Арслан со спокойной улыбкой. — За такого всадника, как Бюсси, нечего бояться. В его изящном теле таится невероятная сила. Я видел, как он своими белыми руками ворочал глыбы, которые сильные люди не могли сдвинуть. Он задушит лошадь своими железными коленями, если она вздумает артачиться. Глядите, как он ею свободно управляет; вот, он возвращается к нам.

Бюсси разом остановил лошадь; глаза ее блуждали, пена покрывала драгоценные камни удил; ноги дрожали. Голубые глаза молодого человека блестели гордостью и радостью; но он подавил их выражение, прося прощения за безумный поступок.

Привал был устроен под баньяном, этим странным деревом с воздушными корнями, которые, укрепляясь в земле, порождают новые деревья; от них, в свою очередь, спускаются корни, и таким образом возникает дивный, свежий и полный звуков храм, а сквозь его зеленые своды открываются прелестные виды.

На мху были разостланы ковры; вокруг маленьких низких столиков из драгоценного дерева, выложенных перламутром, лежали подушки.

Всадники сошли с лошадей, и рабы прибежали, чтобы их увести.

Потянуло приятным запахом, возбуждающим аппетит, и в глубине баньяна показалась целая толпа двигавшихся слуг. Там были устроены переносные серебряные печки, ледники с запасом снега для щербета; в хрустальных сосудах пенилось теплое молоко; деятельно сбивали масло, варили рис, смешанный с индийским перцем и грудной ягодой, которым начиняли медовые пирожки и всевозможные печенья.

Царица сняла свой хорошенький шлем и прикрепила его к ветке.

— Правда ли, — спросила она у Бюсси, — что на твоей родине женщины и мужчины обедают вместе?

— Правда, — сказал он.

Урваси обратилась к Лиле:

— Ну, так вот что! Сегодня мы подчинимся обычаю нашего гостя.

Принцесса принялась смеяться.

— Что с тобой, злая? — спросила царица с несколько озабоченной улыбкой.

— Я думаю о том знаменитом барашке, фаршированном фисташками, который причинил нам столько хлопот и которого нам нужно теперь отменить, так как нельзя же его подать таким браминам, как мы. Однако, чтоб спасти наши души, мы принесем его в жертву Кали.

— Ах, царица! Как ты меня огорчаешь! — воскликнул Бюсси. — Ты нарушаешь ради меня предписание твоего закона. Я даю обет, если это тебе нравится, питаться только плодами и кореньями.