Завоевание счастья

Все великие книги содержат скучные фрагменты, а всем великим биографиям свойственны неинтересные отрезки жизни. Вообразим современного американского издателя, получившего Ветхий Завет как свежую рукопись к публикации. Нетрудно предугадать его реакцию на ряд библейских книг, в частности, на генеалогию. «Мой дорогой сэр, – написал бы он автору, – вот этой главе недостает бодрости; с чего вы взяли, что читателя привлекут простые перечисления имен, да еще тех людей, о которых вы так мало рассказываете? Признаю, вы отменно начали свою историю, и на первых порах я был приятно поражен, но в целом у вас налицо чрезмерное желание поведать обо всем. Выделите основное, уберите велеречивость и длинноты и приносите свою рукопись снова, когда сократите ее до разумного объема». Именно так рассуждал бы современный издатель, сознавая, что нынешний читатель боится скуки. Он сказал бы то же самое о Коране, о «Капитале» Маркса и о прочих священных (в широком смысле) текстах, успевших стать бестселлерами. Причем все сказанное выше касается не только священных текстов. Все лучшие романы содержат скучные пассажи. Роман, который сверкает событиями с первой страницы до последней, наверняка не окажется великой книгой. Да и жизнь великих людей не была бесконечно захватывающей с рождения до смерти – лишь в какие-то моменты.

Сократ то и дело устраивал пирушки и, вне сомнения, наслаждался последней беседой, пока действовал яд, но большую часть жизни он провел в спокойствии рядом с Ксантиппой, днем совершал прогулки и, быть может, встречался по дороге с несколькими друзьями. Кант, как говорят, никогда не отдалялся далее десяти миль от Кенигсберга. Дарвин, совершив кругосветное путешествие, весь остаток жизни провел в собственном доме. Маркс, спровоцировав несколько революций, решил провести остаток дней в Британском музее[37]. В общем, великие люди жили преимущественно неприметной жизнью, и их радости и удовольствия вряд ли показались бы заслуживающими внимания со стороны. Никакое великое достижение невозможно без упорного труда, а тот увлекает и поглощает настолько, что у человека практически не остается сил на сколько-нибудь серьезные развлечения – разве что на те, которые позволяют восстановить жизненную энергию в отпуске (лучшим примером, пожалуй, тут будет скалолазание).

Способность жить более или менее монотонной жизнью следует приобретать и усваивать сызмальства. Современные родители сильно провинились в этом отношении: они предлагают своим детям много пассивных развлечений вроде спектаклей и вкусной еды и не осознают важности того обстоятельства, что ребенка нужно приучать к жизни, день за днем, когда рутину лишь изредка прерывают некие экстраординарные события. Радости детства должны быть прежде всего теми, которые сам ребенок извлекает из окружающей среды посредством неких усилий и собственной изобретательности. Удовольствия, которые захватывают, но в то же время не подразумевают физической нагрузки, скажем, театр, надлежит обеспечивать ребенку крайне редко. Возбуждение – это стимулирующий препарат, которого будет требоваться все больше, а физическая пассивность в пору возбужденности противоречит инстинкту и природе. Ребенок лучше всего развивается, когда, подобно юному растению, его не «выкапывают» из той почвы, куда изначально посадили. Избыток путешествий, избыток разнообразных впечатлений вредят молодым, и по мере взросления они утрачивают способность переносить плодотворную монотонность. Я не буду утверждать, что у монотонности есть свои достоинства; я лишь отмечаю, что определенные полезные качества не проявляются без некоторой степени однообразия. Возьмем, к примеру, вордсвортовскую поэму «Прелюдия». Любому читателю очевидно, что ценность мыслей и чувств Вордсворта сегодня непостижима для утонченной городской молодежи. Мальчик или молодой человек, ставящий перед собой какую-то серьезную, конструктивную цель, способен добровольно вынести изрядную долю скуки, если он будет понимать, что это необходимо. Но созидательные цели нечасто формируются в юношеском сознании, ведь юноша ведет жизнь, полную отвлечений, а потому его мысли всегда направлены на следующее удовольствие, а не на некое отдаленное полезное достижение. По всем этим причинам поколение, которое не в состоянии терпеть скуку, будет поколением маленьких людей, далеко оторвавшихся от природных процессов, людей, внутри которых постепенно вянет каждый жизненный импульс, подобно срезанным цветам в вазе.