Завоевание счастья

Мы скучаем меньше наших предков, но больше боимся скуки. Мы усвоили (точнее, поверили), что скука не является естественным человеческим уделом, а потому ее можно и нужно избегать посредством достаточно активного поиска развлечений и иных способов возбуждения. Девушки сегодня сами зарабатывают себе на жизнь, в основном потому, что это позволяет им предаваться вечерним развлечениям и забыть о сомнительных прелестях «счастливого семейного досуга», который приходилось терпеть их бабушкам. Всякий, у кого довольно средств, перебирается в город; в Америке те, кому что-либо мешает это сделать, обзаводятся автомобилем или хотя бы мотоциклом, чтобы ездить смотреть кино. Вдобавок во всех домах есть радио. Молодым мужчинам и женщинам в наши дни встречаться гораздо проще, нежели это было когда-то, и ныне каждая служанка рассчитывает минимум раз в неделю на такую же дозу возбуждения, как та, что доставалась героиням романов Джейн Остин за всю их жизнь.

Чем выше по социальной лестнице, тем насыщеннее погоня за возбуждением. Те, кто может себе это позволить, постоянно перемещаются с места на место ради веселья, танцев и выпивки, но почему-то всегда думают, что в очередном новом заведении будет веселее, чем в других. Те, кому приходится зарабатывать, по необходимости получают свою толику скуки в рабочее время, зато те, у кого хватает денег, чтобы освободиться от потребности в работе, видят идеалом жизнь, совершенно лишенную скуки. Идеал, безусловно, благороден, и не мне его ниспровергать, но боюсь, что этой цели, как и прочих идеалов, достичь значительно труднее, нежели это видят себе идеалисты. В конце концов, по утрам бывает скучно пропорционально вечернему веселью и буйству накануне вечером. Неизбежно наступит средний возраст, а за ним придет и старость. В двадцать люди думают, что жизнь заканчивается в тридцать лет. Мне сейчас пятьдесят восемь, и я уже не приемлю такую точку зрения. Быть может, растрачивать свой жизненный капитал столь же неразумно, как расходовать капитал финансовый. Быть может, некая доля скуки является необходимым элементом человеческой жизни. Стремление избавиться от скуки вполне естественно; действительно, все народы земного шара выказывают это стремление при первой же возможности. Когда дикари стараниями белых людей впервые попробовали спиртное, то наконец-то обрели спасение от извечной скуки, и, за исключением тех случаев, когда вмешивалось правительство, стали напиваться до полусмерти. Войны, погромы и преследования – все можно отнести к способам избавления от скуки; даже ссоры с соседями лучше в этом отношении, чем ничего. Посему скука представляется моралистам насущно важной проблемой, ибо как минимум половина грехов человечества выросла из страха перед нею.

При этом скука не считается безоговорочно порочной. Известны две ее разновидности, одна из которых плодотворна, а другая губительна. Плодотворная скука есть та, которая возникает в отсутствие стимулирующих веществ, а губительная возникает в отсутствие активной жизнедеятельности. Я вовсе не утверждаю, что упомянутые вещества вообще не приносят ни малейшей пользы. Например, бывают моменты, когда опиаты прописывает врач, и, думаю, такое случается чаще, чем предполагают сторонники запрета подобных лекарств. Но желание употреблять эти вещества представляет собой то, что, безусловно, нельзя оставлять на волю ничем не сдерживаемых природных побуждений. Та разновидность скуки, которой подвержен человек, привычный к веществам, кажется мне пороком, от которого спасет только время. Сказанное о стимулирующих веществах вполне применимо, с некоторыми оговорками, и к любому виду возбуждения. Жизнь, изобилующая возбуждением, видится чрезвычайно изнурительной; это жизнь, которой непрерывно требуются все более сильные стимулы, чтобы человек вновь испытал ощущения, сделавшиеся для него неотъемлемой частью удовольствия. Тот, кто привык к избытку возбуждения, похож на человека с нездоровой тягой к перцу: в итоге он перестает чувствовать даже то количество перца, которое заставит закашляться любого другого. Чрезмерное возбуждение не только дурно сказывается на здоровье, но и притупляет вкус к удовольствиям, заменяя глубокие органические радости жизни бледными копиями, подменяя мудрость показной рассудочностью, а красоту – волнительными сюрпризами. Но я не намерен доводить до крайности свои возражения против возбуждения. Определенная доза возбуждения, несомненно, полезна, но, как и почти со всем остальным на свете, дело здесь именно в количестве. Слишком малый объем способен вызвать болезненную тягу, а избыток чреват изнурением. Поэтому для счастливой жизни необходима толика стойкой скуки, и этому непременно следует учить молодых.