Завоевание Туркестана. Рассказы военной истории, очерки природы, быта и нравов туземцев в общедоступном изложении

Однако не все окрестные городки прислали своих аксакалов с изъявлением покорности. Верстах в 30 на юге-востоке от Самарканда приютился в тени чинар, на берегу прозрачного ручья, городок Ургут. Его крепкая цитадель, расположенная у подножия горы, состояла из трех стен, одна выше другой. При помощи этой цитадели беки всегда отбивались от войск эмира, почему привыкли себя считать полунезависимыми. Так же думал и Гуссейн-бек, не приславший аксакалов. Для занятия Ургута был выслан небольшой отряд под начальством Абрамова. Сверх всякого чаяния войска встретили столь мужественную защиту, что овладели городом лишь после упорного и продолжительного боя. Скрытые в садах сарбазы поражали наших выстрелами с флангов в то время, когда они штурмовали один за другим пересекавшие путь завалы, где засевшие сарбазы отчаянно защищались. Пехота брала завалы с фронта, уральцы под начальством есаула Хорошхина, бросались на них сзади или сбоку. Только по вступлении в город защита как будто ослабела, цитадель же была занята без сопротивления. Разрушивши казармы, стены и все, что могло нам впоследствии повредить, отряд Абрамова возвратился в Самарканд. Через два дня явились аксакалы, Ургут смирился. Гуссейн-бек бежал в Шахрисябз.

С Абрамовым против Ургута входило всего 6 рот и 2 сотни казаков. Но нужно было занять еще Каты-Курган, которым мы могли прикрыть со стороны Бухары передавшихся нам жителей Мианкальской долины. Туда выступил более сильный отряд, под начальством генерала Головачева: 13½ рот, 3 сотни казаков и 12 орудий. Аксакалы всех попутных селений выходили на дорогу с хлебом-солью, явились аксакалы и каты-курганские. Они объявили, что Омар-бек, главный разбойник, высылавший свои шайки для грабежа наших владений, ушел в Кермине. Действительно, в Каты-Кургане было настолько тихо, спокойно, что Головачев разместился с частью отряда в прекрасном саду эмира, куда и сходились к нему все старшины на поклон.

Однако на поверку вышло, что сдача Каты-Кургана была делом тонкого расчета, в надежде ввести нас в заблуждение, разъединить наши силы и истребить их порознь. Добродушным русским людям приходилось изведать на опыте коварство азиатской политики и горько поплатиться за свою доверчивость.

Совершенно того не замечая, мы очутились среди многочисленного и лукавого населения, где все лгали, все нас обманывали, сам эмир, его беки, муллы лгали и аксакалы, которые смиренно кланяясь, приносили поздравления, выражали добрые пожелания. Наш отряд в долине Зарявшана был слишком мал, чтобы идти на столицу и покончить войны разом; мы старались удержать лишь то, что уже занято, а это, по понятиям туземцев, служило признаком слабости. Образ грозного Тамерлана, сносившего города и истреблявшего народы, был жив в памяти: вот он действительно составлял силу, перед которой следовало преклоняться, а «урус» ничего не жжет, миролюбив, да к тому же малосилен… На нашу беду солдаты стали хворать, все лазареты были переполнены больными, особенно в отряде Головачева, каждый день заболевало по 40–50 человек. А тут со всех сторон стали доходить тревожные вести: за Каты-Курганом скапливаются войска эмира, ближе к Самарканду – шахрисябзцы. У наших врагов назревал злой умысел, тайну которого мы проведали несколько позже. Экспедиция Абрамова ускорила развязку.

В конце мая Абрамов выступил против шахрисябзцев, горного племени, отличавшегося своей воинственностью и храбростью. Верстах в 25 за Самаркандом казаки, ехавшие далеко впереди авангарда, неожиданного подверглись нападению конницы, выскочившей из ущелья, с флангов открыла пальбу пехота, засевшая за камни. Пистолькорс спешил казаков и успешно отбивался, пока не подбежала наша рота. Неприятель скрылся в горы, а Абрамов повернул назад. Между прочим, Баба-бий, начальствующий в этом нападении, выслал в ту же ночь толпу конницы в Самарканд с известием, что Абрамов разбит. Часть городских жителей тотчас вооружилась, мост был разрушен, сады заняты стрелками, а дорога – баррикадами. Абрамов вступал в город уже боем, причем имел 8 раненых, около 200 неприятельских трупов осталось в садах. В это время все лавки в городе были заперты, появились шайка грабителей, а жители скрылись. Собрали аксакалов и мулл. Когда генерал с гневом упрекал их в измене, в неблагодарности, аксакалы прикинулись, что ничего не знают и свалили всю вину на конные шайки Баба-бия. В тот же день было получено донесение от Головачева, что накануне около 20 тысяч конных бухарцев окружили наш лагерь перед Каты-Курганом и что наши едва отбились от них пушками, причем расстреляли все заряды. Требовалась помощь из Самарканда, тем более необходимая, что надо было ожидать новых нападений, бухарская пехота опоздала только по случаю жары.